Конец. Начало (СИ)

— Здравствуйте, гости дорогие, — громко приветствовал он нас, раскрывая объятия.

Первым к нему шагнул Саня, и они обнялись так крепко, что мне показалось, будто у обоих захрустели кости.

— Митрич! Сколько лет, сколько зим?

Затем подошёл и наш черёд. Неважно было, знакомы мы или нет, обряд приветствия исполнить полагалось как следует, иначе сделка будет мучительно напряжённой.

— Какие тачки мы покупаем? — спросил я, пообнимавшись со всеми.

— Не торопись, касатик, — весело прогудел Митрич. — За всегда успеется. А для начала надо бы знакомство обмыть.

Возражать я не стал, да и не хотел. Выпить после дороги — милое дело. А на ночь мы и так останемся, это было понятно, уже когда речь зашла про кочевников. Любят они все сделки так отмечать, что потом бодун ещё неделю мучает.

Митрич провёл нас к накрытому столу, ломящемуся от закусок. Чуть в стороне на очаге жарился шашлык. Аромат его даже у сытого пробудил бы аппетит, что уж говорить про нас. Остатки обеда растряслись ещё на подъезде, так что теперь слюнок набрался полный рот.

— Жаль, тут баньку не затопить, — будто извиняясь, признался Митрич. — На стоянке в прошлом году такая была банька — сплошное загляденье. И речушка рядом такая чистая, что дно видать. Эх. Кабы не гопстеры, черти немытые, так бы там и осели.

Он на мгновение запнулся, задумался, глядя куда-то вдаль, но быстро опомнился и лёгким движением руки пригласил нас садиться.

Мы устроились поудобнее и принялись накладывать себе угощений. Немного сальца и зелени, гренок чесночных, солонины и овощей, поджаренных на огне. Всего по чуть-чуть, а набралась целая тарелка.

Митрич тем временем наполнил до краёв рюмки.

Самогонка его уже на вид казалась куда лучше всего того, чем обычно балуются кочевники. Кристально чистая, с приятным фруктовым ароматом. На такую и смотреть приятно, и пригубить не страшно.

— Ну-с, за знакомство! — объявил старик.

Чокнулись, выпили. Вкуса алкоголя я не почувствовал, да и голова не особо подурнела. Будто и не самогонку я выпил, а что-то несравнимо лучшее. А уж когда закусил тонким ломтиком подперченного сальца с корочкой свежего чёрного хлеба, так и вовсе душа моя расцвела.

— Между первой и второй, как говорится, — напомнил Митрич о ещё одной традиции и по новой наполнил рюмки.

Выпили и во второй раз. Закусили солониной.

Незаметно всё же туман окутывал моё сознание, и настроение поднималось неизвестно почему. Может, солнце сегодня светило по-особому, или компания подобралась душевная. Не знаю. Но когда перед нами на столе появилась гора пышущих жаром кусков мяса с румяной корочкой, стало вдруг совсем хорошо.

Мы ели и пили, говорили о разном, не замечая времени. И когда солнце коснулось горизонта, все вместе запели хорошо нам известную песню. Так странно это было. Два разных мира — кочевники и городские. Но как мы были похожи в этот момент.

Наверное, о том же подумал и Митрич. Он как-то вдруг погрустнел, разглядывая опустевшую рюмку, и внезапно протянул «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься…». Этот мотив подхватили немногие, но я был одним из них. Я понял, что хотел сказать старик и на что не хватило ему слов. И согласился с ним.

Уже в сумерках начались танцы. Три седых старика притащили балалайки. Я не знал, что это за треугольные штуки, но один из кочевников мне объяснил. А на вопрос, чем их не устраивают электронные носители, он сказал, что в них души нет.

В пляс пустились и женщины, которых я до сих пор поблизости не замечал, и мужчины, сидевшие за столом. Курносовы, само собой, не смогли удержаться. Даже Лу, заметно окосевший, и тот пытался что-то изобразить.

Только я и Митрич остались сидеть, не поддавшись азарту музыки.

— Вы, молодые, хорошие ребята, да только дурные все, — произнёс старый кочевник ни с того ни с сего, словно продолжив размышления вслух.

— Это почему это? — спросил я заплетающимся языком.

Митрич нацедил ещё по рюмке и только потом пояснил:

— А ты сам посмотри, до чего страну довели. Всë в руинах, государства и нет почти. Ты хоть помнишь, кто нынче президент? Кому за всë это отвечать-то? Вот при Ковалёве такого не было. Последний был хороший мужик, да и того прибыли.

Он говорил про предпоследнего президента Российской Федерации. Тот правил ещё до моего рождения и в школьных учебниках остался жутким тираном и фанатичным консерватором. Наверное, любил консервы и питался одной тушёнкой. Ещё писали, что он погиб во время визита на оружейный завод, когда на одном из станков случайно и поразительно точно выстрелил новенький незаряженный пистолет. В любом случае, я был невероятно далёк и от истории, и от политики, о чём и заявил:

— Какая разница? Уже той страны нет и никогда не будет.

— Нет, потому что такие, как вы, к власти пришли. Мне ещё прадед рассказывал, как у него на глазах страна чуть совсем не ёкнулась. Но тогда хоть противник был. А вы чего? Сами всё поломали. Просто так.

— Я ничего не ломал… — попытался парировать я.

Но старика уже несло: