Конец насилию

КОНЕЦ НАСИЛИЮ

Когда Христофор Колумб открыл Америку, меня не было на свете. Мне трудно представить себе, какое волнение охватило мир. Однако это великое событие стало известным не сразу,— не было телеграфа, и пришлось ожидать дня возвращения Христофора в Испанию, то есть 14 марта 1493 года, тогда как мореплаватель достиг Америки в ночь с 11 на 12 октября 1492 года. Кроме того, потребовался определенный срок, чтобы эта весть вышла за пределы Испании; она распространялась постепенно, и в каждой стране была понята лишь отдельными людьми, и к тому же понята ошибочно, так как Колумб сам ошибся и полагал, что он достиг с запада Индии. То, что Америка — это Америка, узнали лишь после смерти ее первооткрывателя, последовавшей в 1506 году.

Открытие Америки — это важнейшее событие — долгое время отрицалось, оценивалось как испанская пропаганда, но и об этом дошло до нас мало сведений, ибо человек в ту эпоху не изобрел еще не только телеграфа и радио, но и прессы. Во Франции, во всяком случае, взоры были обращены в другую сторону, и гораздо больше, чем об Америке, здесь думали об Италии, где было достаточно возможностей проявить французский пыл, грабя и сжигая города. И я представляю себе, что если бы какой-либо советник сказал тогда Карлу VIII, что ему следовало бы немного заняться вновь открытыми землями, тот дал бы такой же ответ, какой в наши дни приписывают господину Селвину Ллойду, якобы заявившему, что никто не интересуется ракетой, достигшей Луны. Тем не менее приходится признать, что открытие Колумба имело впоследствии некоторое влияние на ход человеческой истории, даже если в первый момент его значение не было постигнуто.

Но зато уже на моей памяти люди внезапно узнали о бомбардировке города с большого расстояния, и одним прекрасным утром, если не ошибаюсь, часов в восемь, в самом центре Парижа раздался первый взрыв снаряда, хотя немцы находились еще в сотне километров от столицы.

Я очень хорошо помню, как все были этим потрясены. Я был тогда мобилизован и прикомандирован как студент-медик к парижскому госпиталю в Валь-де-Грас, но накануне вечером я преспокойно отправился ночевать домой, рассчитывая утром незаметным образом вернуться в казарму. Однако снаряд «Большой Берты», который убил у Восточного вокзала продавца газет и дядю одного из моих друзей, направившегося в домашних туфлях купить «Ле пти паризьен» или «Эксельсиор»,— уже не помню точно,— произвел в городе такую панику, что метро не работало целое утро. И пока я добирался до своего поста пустынными улицами и чуть ли не на цыпочках пересекал весь Париж, до меня то и дело долетали из приоткрытых дверей испуганные голоса парижан, их фантастические предположения, среди которых самым распространенным был слух о прибытии Вильгельма II в Венсенн. В Германии считали, что такой прогресс в искусстве стрельбы из орудий через несколько дней положит конец войне и даже всяким войнам. Нельзя сказать, чтобы это предсказание в точности исполнилось. Во Франции по поводу этого события было написано больше глупостей, чем если бы оно разразилось на Луне, и прошло несколько дней, пока из газет нейтральных стран удалось узнать правду и свыкнуться с мыслью, что крупповская пушка действительно стреляла по Парижу с расстояния в сто километров. Первое время утверждали, что кайзер добивался прежде всего пропагандистского эффекта.

После Христофора Колумба пришлось серьезно пересмотреть существовавшее до тех пор представление о земном мире. Гипотеза о шарообразности Земли была подтверждена, и люди перестали думать, что они живут на своего рода плоской доске. По-другому, не так, как древние, они стали представлять себе и небо над своей головой.

Разумеется, обстрел Парижа с расстояния в сто километров не повлек за собой такого переворота в мыслях, однако он тоже открыл перед человеком определенную перспективу. Люди убедились по крайней мере в том, что они могут убивать с большего расстояния, чем могли вообразить себе когда-либо прежде. Разыгравшееся человеческое воображение с тех пор не успокаивалось, в последние годы оно, казалось, превзошло самое себя, предвосхищая день, когда в Америке, например, изобретут орудие, способное стрелять с такой точностью и такой дальнобойностью, что снаряд опишет полный оборот вокруг Земли и затем разнесет в клочья человека, находящегося как раз за спиной артиллериста.