Конец науки: Взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки

— Послушайте, — ответил Кун с гораздо большей усталостью, чем обычно: очевидно, он слишком много раз слышал этот вопрос. — Я думаю, что мой образ мышления и способ ведения разговора дает целый спектр возможностей для исследования. Но, как и любая научная концепция, это должно быть оценено с точки зрения возможного использования.

Выказав свой мрачный взгляд на границы науки и на все человеческие рассуждения вообще, Кун начал жаловаться на то, сколько раз его книгу понимали превратно и неправильно использовали, особенно почитатели.

— Я часто говорил, что мне гораздо больше нравятся мои критики, чем поклонники.

Он вспомнил, как к нему подходили студенты, чтобы сказать: «О, спасибо, мистер Кун, что вы рассказали нам о парадигмах. Теперь мы о них знаем и поэтому можем избавиться от них». Он настаивал, что не верит в то, что наука полностьюполитична и является отражением превалирующей структуры власти.

— Оглядываясь назад, я начинаю понимать, почему книга дала для этого пищу, но, Боже, она не имела такой цели.

Его протесты оказались бессмысленны. Он с болью вспоминает, как сидел на семинаре, пытаясь объяснить, что концепции истины и опровержения хорошо обоснованы и даже необходимы — внутри парадигмы.

— Профессор наконец посмотрел на меня и сказал:

«Послушайте, вы даже не представляете, насколько ваша книга радикальна».

Кун также расстроился, узнав, что стал святым покровителем всех будущих научных революционеров.

— Я получаю много писем, в которых говорится:

«Я прочитал вашу книгу, и она изменила мою жизнь.

Я пытаюсь начать революцию. Пожалуйста, помогите мне», причем это сопровождается рукописью солидного объема.

Кун заявил, что, хотя его книга не предназначалась быть пронаучной, она именно пронаучна. Строгость правил и логика, сказал Кун, делают науку такой эффективной в решении проблем. Более того, наука дает «величайшие и самые оригинальные взрывы творчества» в любом человеческом предприятии. Кун согласился, что за некоторые антинаучные интерпретации его модели следует частично винить и его самого. В конце концов, он в самом деле назвал в «Структуре» ученых приверженцами парадигмы; он также сравнил их с героями из книги Оруэлла «1984», которым промыли мозги [51]. Кун настаивал, что он не собирался показывать себя снисходительным, используя такие термины, как «жадное поглощение» или «решение загадок» для описания того, что делает большинство ученых.

— Эти термины — всего лишь описание, — он немного поразмыслил. — Возможно, мне следовало побольше сказать о славе, которую получаешь в результате разгадывания загадок, но я думал, что делаю это.

Что касается слова «парадигма», Кун согласился, что оно стало «слишком часто использоваться» и «вышло из-под контроля». Подобно вирусу, это слово распространилось за пределы истории и философии науки и заразило интеллектуальное общество в целом, где стало означать фактически любую доминирующую идею. В 1974 году мультфильм «Житель Нью-Йорка» продемонстрировал это явление, уловив его совершенно точно. «Великолепно, мистер Герстон! — изливает свои чувства женщина довольному мужчине. — Вы — первый человек, которого я знаю, использующий слово „парадигма“ в обыденной жизни». Но в просторечии слово «парадигма» стало использоваться во времена президентства Джорджа Буша, когда официальные лица Белого дома предложили экономический план под названием «Новая парадигма» (что на самом деле являлось рейганомикой под другим соусом) [52].

Кун снова признал, что часть вины ложится на его плечи, потому что в «Структуре» он не определил парадигму так четко, как мог бы. В одном месте он ссылается на парадигму как на первичный эксперимент, подобный легендарному бросанию Галилеем связанных цепочкой шаров разного веса с падающей Пизанской башни. В другом месте он называет ее «полным созвездием поверий», объединяющим научное сообщество. (Однако Кун отрицал, что дал 21 определение парадигмы, как утверждала одна дама-критик [53].) В послесловии к поздним изданиям «Структуры» Кун рекомендовал заменять «парадигму» словами «образец, пример для подражания, тип», но это не пошло. В конце концов он отказался от надежды объяснить, что он на самом деле имел в виду.

— Если вы схватили медведя за хвост, наступает момент, когда вам придется его отпустить и отступить, — вздохнул он.