Конец партии: Первая искра (СИ)

Перед моими глазами мелькнула когда-то давно произошедшая меж мной и Энжи сцена: я у нее дома, рассыпавшиеся по полу бумаги, портрет темноволосой девушки по фамилии Лопухина… О боже, это начисто выветрилось у меня из головы, наверное, мне надо было предупредить Павла о странных совпадениях, которые иногда приносит нам жизнь. А теперь оставалось только надеяться на Анжелину тактичность, ибо сложившееся положение до боли напоминало мне какой-то плохой любовный роман.

- Анна, любовь моя, - кажется, Павел и сам слабо соображал, что говорит; сам не свой от восторга, он подошел к замершей от изумления Энжи и взял ее за руки, - неужели это ты сейчас стоишь передо мной? Все время, что я провел в заточении, мои мысли были лишь о тебе, неужели Господь тебя сохранил, чтобы мы могли встретиться вновь? Почему ты молчишь? Ты не узнаешь меня?

Ухватившись за косяк, я начала медленно сползать по стенке, почти молясь: “Бог мой, Энжи, только не облажайся, если ты сейчас скажешь что-то не то, ты его просто убьешь”.

Несколько секунд она напряженно вглядывалась в его лицо, а затем с печальным вздохом качнула головой:

- Мне жаль, но я вас впервые в жизни вижу. Меня зовут Анжела. Приятно познакомиться.

У Павла был такой вид, будто его наповал ударили в сердце ножом. Медленно выпуская ее руки, он отступил и проговорил, все еще, кажется, не веря своим глазам:

- Не может быть.

Анжела была само дружелюбие:

- Да ладно, бывает, не расстраивайтесь. Со мной тоже случается: подхожу к человеку, начинаю с ним болтать, а он на меня смотрит, как на дурочку, говорит, что мы не знакомы, и уходит. Кошмарная память у меня на лица, вечно всех путаю…

Правды в этом было столько же, сколько в среднестатистической речи наших возлюбленных государственных руководителей, но я смолчала. Павел, вернув к себе самообладание, произнес своим нормальным, совсем чуть-чуть подрагивающим голосом:

- Прошу меня извинить. Я… я обознался.

- Да не стоит, - заулыбалась Анжела, - говорю же, бывает! Давайте лучше праздновать…

Кухня вместила нас еле-еле, но Энжи смогла втиснуться между Светой и мной и сразу же плеснула себе Бакарди.

- Уф, день у меня был - нарочно не придумаешь… Вы-то сами как? Чего квелые такие?

- Да так, - протянул Костик, явно в бесплодных попытках понять, что вообще происходит. Андрей коротко глянул на примолкшего Павла, как на буйнопомешанного, и наклонился к моему уху:

- И что это был за психоз?

- Не психоз, - отмахнулась я. - Я потом объясню, ладно?

С появлением Анжелы вечеринка действительно несколько оживилась: подруга с видом, как будто ничего не произошло, принялась весело щебетать, умудрившись утянуть в разговор сразу всех. Я и оглянуться не успела, как и тень первончального волнения улеглась, будто ее вовсе не было, а за столом начали обсуждать всякую ерунду. И Павел включился в общую беседу, изредка вставляя какие-то свои комментарии, но я заметила, что взгляда с Энжи он не сводил ни на секунду.

- Обожаю танцевать, - вещала Анжела, сооружая себе бутерброд с ветчиной и сыром, - Просто обожаю.

- И какой танец вам больше всего по душе? - вкрадчиво осведомился Павел, осторожно пробуя налитый ему Костиком виски-кола. Анжела казалась изрядно озадаченной.

- Что значит “какой”? Ну, я вообще гоу-гоу занималась… так что танцевать под что угодно могу, только не под дабстеп, - тут она рассмеялась, но Павел был отнюдь не расположен разделять ее веселье. Вообще, судя по его лицу, он из речей Энжи понимал максимум процентов пятьдесят, и от этого мало-помалу приходил в отчаяние. На одно можно было надеяться: спиртное, как известно, обладает свойством нивелировать межкультурные различия, и если эти двое как следует примут на грудь, то разговаривать им будет намного легче. Но посиделки продолжались, мы сыграли по разу в seven-heaven, раскрасневшуюся Анжелу порядком повело, а Павел, хоть и пил вместе со всеми, не пьянел ни разу. С растущим удивлением я наблюдала, как они с Костиком и Ваней, увлекшись беседами о военной службе и рассказывая друг другу армейские истории и байки, уговорили большую бутылку виски, а Павел ни одной, даже самой незначительной мелочью не показал, что хоть сколько-нибудь пьян. Андрей все это время сидел с кислым видом и просто пил, и это, наконец, привлекло их внимание. Сообща придя к выводу, что тупые и бухие прапоры существовали во все времена, эти трое обернулись к нему.

- Слышь, Андрюх, - у Костика уже немного заплетался язык, но за это он подзатыльник не получил; Света была слишком увлечена тем, что по ножу наливала в стопку томатный сок, - а ты чего молчишь?

- Да, молодой человек, - обратился к нему порядком развеселившийся Павел, - вы служили в армии?

- Что я, на дурака похож, - буркнул Андрей мрачно. - Откосил.

Повисла нехорошая тишина. Костик и Ваня переглянулись и с совершенно одинаковым выражением хмыкнули.

- Молодой человек, - своим любимым наставительным тоном начал мой квартирант, - служба в армии пошла бы вам только на пользу…

Андрей начал надуваться от злости, как воздушный шарик, но взрыву не дала произойти привлекшая к себе внимание Анжела: