Конец партии

За это время возникли ещё несколько эксцессов на других кораблях, но в целом флот был готов воевать и воевать более, чем достойно, что и требовалось как Керенскому, так и Григоровичу. К двадцать первому июля весь флот, построившись в колонны кильватерным строем, выдвинулся на преодоление устья Финского залива с последующим выходом к Кенигсбергу. Операция с кодовым названием «Отечество» началась.

Глава 8. Коновалов

"Вообще к интеллигенции, как вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг — ликвидировать безграмотность, отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. Ликвидировать безграмотность следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи, читать наши декреты, приказы и воззвания. Цель практическая. Только и всего."

В. Ленин, из мемуаров художника Ю.П. Анненкова

Александр Иванович Коновалов находился в доме своего друга Терещенко и грустил в ожидании братьев Рябушинских, Второва и ещё нескольких крупных промышленников-старообрядцев.

Пить не хотелось, курить он отродясь не курил, разговаривать тоже. В последнее время Керенский, которого он считал своим другом, сильно отдалился от него и решал все вопросы единолично, ни с кем не советуясь и не ставя никого в известность.

Это было и хорошо, и плохо. Плохо от того, что он не мог больше влиять на Керенского, а хорошо оттого, что не надо было брать на себя ответственность за все спорные или провальные решения. Коновалов не был инициатором этого сборища, такое желание выразили Рябушинские, все трое.

На месте сбора Коновалов оказался раньше всех, Терещенко был ещё в правительстве и приехал намного позже, вместе с Второвым, незадолго до них подъехали и Рябушинские. Рассевшись за круглым столом в просторной гостиной, собравшиеся начали разговор.

— Господа, нам необходимо согласовать свои позиции по многим вопросам. В России резко изменились условия для ведения дел в стране. Наши позиции имеют весьма шаткое положение, — начал Второв, взяв на себя негласную роль лидера. — Революция, которую мы так долго ждали и приложили к её свершению все усилия, состоялась. Но последующие события вышли из-под контроля, и мы сейчас должны решить, что нам делать дальше.

— Да! — сразу же за ним повторили оба брата Рябушинские, Павел и Николай.

— Так вот, трое из нас сейчас занимают ответственные посты в правительстве. Получается, что половина постов сосредоточены в наших руках, но по факту мы ни на что не влияем, кроме производственных вопросов по промышленности. Не знаю, как вас, а меня этот факт изрядно раздражает.

Все промолчали с разными выражениями на лицах. Коновалов — раздражённым, Терещенко — равнодушным, Рябушинские — заинтересованным.

— Господа, в совокупности мы владеем капиталом не меньше, чем на сто миллионов рублей, если не больше. Неужели мы не сможем навязывать свою волю Керенскому? Я понимаю, что Блюменфельд — это подставная фигура и главный кукловод — Керенский, но ведь мы вместе намного сильнее его. Что нам стоит скинуть его? Прошу вас высказываться на эту тему.

— Поздно, — кратко ответил Терещенко.

— Ещё не поздно, мы вложимся деньгами и скинем его, — возразил Павел Рябушинский.

— Действительно, — поддержал брата и Николай, — почему поздно, никогда не поздно сделать ещё один переворот.

Коновалов молчал.

— Александр Иванович, — обратился к нему Второв, — но что же вы молчите, ведь Керенский был как-никак вашим другом.

— Мне нечего сказать, — вяло отозвался Коновалов.

— Но вы всё же попытайтесь ответить на вопрос.

— Просим, просим! — похлопал в ладоши Николай Рябушинский, словно в театре дорогой певичке.

Коновалов резко зыркнул на него и снял очки, начав протирать их чистым носовым платком.

— Хорошо, извольте. Вы просите моего мнения? Так вот, я полностью согласен с Терещенко, уже поздно.

— Почему? — спросил Второв.

Коновалов вздохнул и нацепил обратно на нос очки с круглыми линзами.

— Потому что он создал себе имидж вождя революции и ревнителя закона. Обыватель пойдёт теперь только за ним. Он дал им хотя бы видимость закона. Это дорогого стоит, и деньги здесь не имеют никакого значения. Сегодня деньги у вас есть, а завтра к вам придёт вооружённая толпа и всё отберёт.