Конец подкрался незаметно

личными затратами энергии. У него больше ума, чтобы придумать, как можно обойти

закон и противодействие общества и присвоить себе чужой продукт. У него больше

храбрости, чтобы рисковать и быть готовым столкнуться с гневом и противодействием

общества.

То есть. Чем энергичнее человек — тем он в общем более честолюбив, самолюбив,

эгоистичен и жаден. Та же энергия, которая распирает его и толкает в путь наверх, к

карьере и свершениям — она же заставляет его при случае пренебречь законом и моралью

и украсть. Ибо он стремится к максимальным действиям — а украсть миллиард это

максимальное действие. Мелочь по карманам пусть тырят дворовые хулиганы — а вот

украсть нефтяные прииски может только крупный человек.

Увы. Крупные люди почти всегда аморальны. Мораль, как и закон, подобна паутине — в

ней запутывается слабый, но сильный ее рвет. Крупный и сильный человек, способный на

государственные дела и годный на государственные посты — сильнее слабых людей

испытывает искушение присвоить миллионы, дворцы, заводы и красавиц. Иметь! Владеть!

Повелевать! Реализовывать свои возможности, стремиться к максимуму своей

значительности.

Все мудрые правители отлично знали и учитывали в приближенных и подчиненных эту

порочность натуры. А как же. Жизнь принадлежит победителям. Брать по чину. Сумей

отобрать свое и сумей защитить свое. Сила — она тоже есть право. Умение завладеть и

умение удерживать владеемое — в некоем смысле уже есть право на владение этим.

— Мы носим наше право на остриях мечей! — гордо заявил Бренн.

Храбрые и хвалимые древние воины собирались в поход, чтобы завладеть добром соседей.

Причем табун скота можно было украсть и без боевого столкновения — все равно хорошо.

Полководцы античности обогащались в походах трофейным добром — и это было

похвально и завидно. Марий, Сулла, Лукулл — стали баснословными богачами, ограбив

завоеванные провинции; и никто не думал их порицать.

А вся пирамида рыцарей, баронов и вассалов под сеньорами Средневековья — была

иерархией грабителей, легитимизацией воровства. Воин-бандит брал что хотел и «по

понятиям» договаривался с другими воинами-бандитами и паханами.

Ближе к родной почве, говорите?

Что делали дружинники князей-рюриковичей? Грабили «по чину» местное население.

Положенную долю отдай начальству, что-то — оставь смердам на прожитье и хозяйство, а

в этом «валютном коридоре» — хватай добро и суй в мешки.

«Как терпел Петр ворюгу Алексашку?» Вот уж дурацкий вопрос. Алексашка дело царю

делал — и с того дела сам кормился. Урывал много? Так ведь и исполнитель хороший и

преданный.

О, как гомерически воровали екатерининские вельможи! Вот уж это были настоящие

олигархи… Но — они с роста державы кормились, с расширения пределов, с хода реформ, с укрепления власти.

То есть. Мы к чему все гнем. Есть род особо крупного воровства, когда для него надобно

работать на рост и крепость государства. Э?

Польза вора и польза государства ложатся в один ветер — понятно ли? Чтобы накрасть и

обогатиться — надо совершать действия, одновременно полезные и государству: стране и

людишкам.

Погнал войско в Таврию, завоевал, захватил в свой обоз золота и драгоценностей

несметно, рабов продал тайно и подло на свой карман, земель от императрицы получил в

жалованье немерено — озолотился магнат! Но и царева казна государственные вопросы

решает, и крестьяне запашку на целине делают, и враги людишек по шляхам не воруют, и

зодчие-итальянцы приезжают за это золото державу твою украшать. Вор! Но в итоге

пользу приносит! (А лиши его возможности воровать — хрен честно служить станет, все

равно чего-то сопрет.

А казни и поставь честного — с того пользы много меньше будет.)

Нищий генерал Бонапарт вернулся из Италии мультибогачом — так он же весь

французский бюджет золотом наполнил!

А вот Генрих Шлиман, военный поставщик действующей Крымской армии, гнал

сотоварищам артиллериста Толстого гнилые сапоги, тухлую жратву и расползающееся

обмундирование. Россия проиграла войну — зато Шлиман, прежний нищий немецкий

мальчик из многодетной семьи, озолотился и на эти деньги раскопал Трою. Что мало

утешило Россию.

О, каков был бы фундаментальный и захватывающий труд — «Государство и воровство».

Ибо с точки зрения честности наш вид может быть назван «человек ворующий».

Но эволюция взаимоотношений вора с государством складывается примерно так. Сначала

у группы веселых ребят ничего нет — и надо обокрасть чужих. И договориться о понятиях

промеж собой, чтоб не крысятничать промеж своих. Вот государство и началось.

Потом мы многих приспосабливаем работать на себя, на команду и систему — и

обкрадываем потихоньку, но им, нижним, воровать не разрешаем.

А вот когда мы создали могучее, огромное, богатое государство — мы начинаем

раскрадывать его. Ибо это самое логичное, простое и легкое. Ну само же просится!

Пока государство молодое, слабое, начинающееся, на подъеме — складывается

позитивная и патриотичная государственная мораль. (А иные государства не поднялись, не

окрепли, не выжили.) Пахать! Защищать! Жертвовать! Не воровать! То есть: воровать