Конец подкрался незаметно

И еще говорят, что народы не братские. Что ментальность разная.

Государство, не карающее жесточайше своих жуликов и казнокрадов в то время, как страна нищает и качается на грани распада — это государство запросто может не выжить. Когда я слышу, что Донбасс принадлежит миллиардеру Ахметову — я резко вдруг становлюсь сторонником национализации.

18. Усечение языка или рассечение страны

Для нас представляется справедливым и естественным, чтобы на Украине были два государственных языка: украинский и русский. Все-таки русских очень много, край исторически двуязычный. И вообще, чтобы в Одессе все надписи и таблички были на украинском языке — я как-то представлять не хочу. И как русский школьник будет учить биологию и физику на украинском — ну, что-то мне эта картина маслом не представляется шедевром.

Но для украинской государственности вопрос унитарности и одноязычия — это вопрос жизни и смерти. Ибо при полном правовом равенстве русский язык растворит, подчинит, во многом просто вытеснит украинский. За языком стоит национально-культурная идентичность. Язык — первейший индикатор идентичности. И если за русскоговорящими русским Украины будет постоянно стоять огромная Россия с ее культурой и возможностями — по закону сообщающихся сосудов самая горячая кровь утечет в русскоязычную половину. И будет русское кино, телевидение, театр и литература. (И сейчас-то самые популярные телепрограммы — на русском: Савика Шустера и Евгения Киселева.) И не будет великой Украйны с ее великой культурой — что не растворится в русском мире, то уйдет на свободный Запад — за карьерой, деньгами, большими возможностями.

Вот этот конфликт неразрешим в принципе. С одной стороны — украинцев нельзя не понять и не посочувствовать. С другой — да почему люди, идентифицирующие себя с русской культурой, должны менять ее — ломая себя — на иную, причем менее значимую и интересную? Оставить ее для бытового употребления? Не надо хитрить: три поколения — и ваши внуки вместо русского языка будут знать более универсальный и полезный английский.

Это антагонистическое противоречие будет всегда, пока Украины существует в нынешних границах.

19. О этот чудный новый русский мир!

В войне вообще хорошего мало, и лучше бы войн никогда не было. Но в многострадальной и боевой истории России я не знаю войны более подлой и позорной, чем русско-украинская.

В чем ее плюсы? Власть укрепила свое положение и повысила свой рейтинг в глазах сплотившегося вокруг нее народа.

В чем ее минусы? Во всем остальном.

Россия вероломно нарушила подписанные договора и де-юре оттяпала у братской страны куски ее законной территории. (Вместо того, чтобы мирно наращивать свое культурное, политическое и экономическое влияние в Новороссии с тем, чтобы со временем добиться федерализации Украины и перехода Новороссии в свою сферу влияния.)

Россия ударила в спину Украине именно тогда, когда украинский народ скинул обнаглевшую от воровства власть и вознамерился строить цивилизованное правовое общество. То есть, выходит, сойти с околороссийской коррупционной орбиты.

Россия развязала войну против братского народа, где погибли многие тысячи людей и был разорен Донбасс.

Заявления типа: «Был вооруженный переворот, нынешняя власть нелегетимна, мы ее не признаем, поэтому прошлые договора недействительны» — все равно, что после распада СССР пересмотреть все границы Ялтинской конференции и отобрать у России Восточную Пруссию и Южные Курилы — Советского Союза-то больше нет!

Промывание мозгов и оболванивание народа достигли уровня, невиданного шесть десятилетий — со сталинских времен. С началом Майдана, а особенно — Крымской кампании все, кто не с должной мерой восторга разделял предписанные Кремлем взгляды на эту войну, были удалены с радио и особенно телевидения («Эхо Москвы» оставили единственным клапаном для выпуска пара и присмотра за недовольными, чтоб держались в кучке). Ток-шоу и новостные выпуски вбивали в головы граждан: на Украине власть взяли фашисты при поддержке западного сообщества, желающего расколоть братство славянских народов.

Цензура загустела, официально оставаясь как бы несуществующей вовсе: недостаточно лояльных граждан отсекали от СМИ без всяких объяснений или под предлогами технических и прочих изменений и неполадок.

Политическое и экономическое единомыслие в России приобрело силу закона. Любое отклонение от предписанного образа мыслей и оценок расценивалось как экстремизм и подрывная деятельность — все с большей серьезностью.

Погибших в Донбассе солдат и офицеров хоронили тайно.

Сдуру срубили пассажирский малайзийский «Боинг» и вывернулись наизнанку, громоздя одну нелепицу на другую, с пеной у рта отрицая свою причастность.

Народ насадили на вертикаль власти, как на кол.

Ни одна страна в мире России больше не верит — слишком много было с ее стороны лжи о «нашем неучастии», «не поставляли вооружений», «Запад во всем виноват», «власть на Украине захватили фашисты» и прочий наглый бред в лицо.