Конец пути

Мы стреляли из арбалетов, а они вырывали стрелы и бросали их в нас. Порой нам удавалось попасть в голову, и тогда труп замертво падал вниз, но попасть нужно было в лоб. Одному моя стрела сорвала все лицо — от носа вниз вместе с челюстью, а он продолжил карабкаться вверх. Я натягивал, взводил и стрелял, но попасть не мог. Прошил трупу три раза грудь, шею и плечо, вырвав железный наплечник, но он продолжал идти. Притом трупы эти были ловки, словно кебирийцы, с легкостью ползли наверх, одним прыжком преодолевали камни размером с человека.

А потом мы сражались, сбившись в кучу, сталкивая живые трупы копьями вниз, рубя в упор и стреляя им в лица.

Я видел, как одного из них проткнули копьем, он же издал змеиное шипение, ухватился за копье одной рукой и дернул, поднимая гвардейца в воздух, и перебросил его над собой в пропасть.

Я сражался мечом, заслоняясь круглым щитом Ночных Странников, и сумел отрубить одному голову, но такой фокус удался мне лишь раз. Ульф двигался, словно торнадо, то и дело вскидывал над головой этот свой странный меч, заслонялся и приседал так быстро, что за ним не поспеть было и взглядом, но противников было много. Н’Деле сражался спиной к Ульфу, вертя двумя саблями, подскакивая и уклоняясь, припадая к земле или рубя с подскока.

Я, Спалле, Бенкей, Сноп, Варфнир и Сильфана встали спиной к спине полукругом, упорно рубя по шеям и по рукам. Мы нашли хорошее место: уперлись о скальную стену, и они не могли сюда втиснуться, когда мы атаковали по трое зараз: сперва двое ударяло по рукам и ногам, а если Змей падал, третий отрубал ему голову. А потом мы сбрасывали тела на ползущих следом.

Вот только они все лезли, а мы выбивались из сил.

Наконец, несколько из них прорвались на другую сторону перевала, к озеру, и бросились на баллистников. Те едва успели выхватить мечи, когда их буквально облепили Змеи; мы бежали на помощь, я видел издалека, как большой живой труп, по всему телу покрытый татуировками, хватает человека, одним движением уклоняясь от удара, поднимает его над головой и кидает на катапульту, а потом пинком освобождает рычаг, посылая несчастного вместе с зарядом на другую сторону горы и стены, прямо в свои собственные ряды.

А потом нас загнали спиной к озеру, мы стояли по колено в воде, защищая Сильфану, а на нас бежало где-то двадцать мертвецов.

Мы ничего не говорили, хотя и знали, что это уже конец: все мы едва могли дышать от усталости. Однако когда мертвецы подбежали к озеру, раздался глухой визг, и те буквально свалились под градом стрел. Стрел было столько, что по крайней мере некоторые разбили черепа или проткнули хребет.

Я увидел на вершине арбалетчиков, которые со стены взобрались на самый хребет, следующие маршировали по парапету стены к перевалу, стреляя с трех рядов и передавая сзади вперед натянутые арбалеты, так что каждые несколько ударов сердца их четырехугольник плевался градом стрел.

Потом снова помню Ульфа и Н’Деле, отступающую стену спин гвардейцев, крик и огонь. Мы собрались вокруг Нитй’сефни, упершись мечами в скалу, загнанно дыша и не в силах говорить, все обрызганные кровью и прокопченные дымом.

— Перевал падет, — прохрипел Ульф. — Гарнизон может отступать вдоль стены, к укреплениям Восточного Дозора, но нам нужно в город. Я должен войти в башню и начать деять. Другого выхода нет. Арбалетчики, может, отбросят их, но не остановят. Я должен это закончить.

Потом мы бежали по улицам, освещенным пожаром. То и дело в небе появлялась сотканная из молний ветка и ударяла куда-то в город. Казалось, что кто-то ими управляет.

Деющие, владеющие молниями…

Что мы могли сделать?

Шум битвы и громыхания грома прокатывались по пустым закоулкам, пока мы не вырывались на какую-то площадь, где стояло много жителей разного возраста, в том числе женщины и дети. На площади стояли еще и фургоны, а городские стражники раздавали жителям мечи и шлемы. Мы встали там, а стражники выдали нам деревянный черпак и бочку воды, чтобы мы могли напиться.

Рядом мальчишка, лет, может, двенадцати, морочился с защелками меча. Я вынул и подал ему клинок.

— Ножны брось, — сказал. — Они тебе не пригодятся, но обязательно возьми шлем.

Мы послали на стены детей.

Что мы могли сделать?

Мы побежали дальше, а Н’Деле раз за разом оглядывался.

— В чем дело? — спросил Ульф.

— Кто-то бежит следом.

И правда, мы слышали топот, а потом в конце улочки появились трое. Высокие, с медной кожей, покрытой татуировками, как у Змеев, и один был без руки, у второго было три следа от ударов копья в грудь, а у третьего стрела торчала в центре тела.

— Вы их не удержите, — сказал Н’Деле. — Не потому, что это кебирийцы, но потому, что они орудие Суджу Кадомле. Не знаю, откуда они взялись у короля Змеев, но у них, похоже, другие приказы, чем у остальных. Идут за нами от перевала и идут следом за мной. Не умрут, пока я жив.

Упыри при виде Алигенде оскалили подпиленные, острые, словно у леопардов, зубы, а над мутными, мертвыми глазами их открылись другие: поменьше, но горящие призрачным светом.