Конец пути

– Не знаю, – ответил Драккайнен. – Узнаю, когда найду.

Присел, проверяя нижние поверхности досок, исполняющих роль полок, ощупал швы плащей, висящих на жерди, обстучал креслице, дергая его за все подряд. Ножка одной из полок его заинтересовала. Не понравился звук, который та издавала при обстукивании, к тому же жердь, из которой она была сделана, оказалась потолще остальных. Полки были сделаны из соединенных затесами и связанных ремнями жердей и походили на нечто вроде сужающихся кверху лестниц. Между ними, упираясь в как бы ступеньки, стояли полки из досок, придавая всей конструкции устойчивость. Вуко приказал двум своим людям держать полку, а сам присел у ее опорной ноги, крутя ее и обстукивая ножом.

– Хоп! – сказал вдруг и отсоединил фрагмент «ножки», который оказался срезанным наискось и пустым внутри, будто бамбук. Даже после демонтажа вся конструкция не выказывала склонности к тому, чтобы свалиться, – вес, вероятно, распределился на другие опорные точки.

Внутри деревянной емкости находились туго скрученные рулоны бумаги, похожей на чертежную кальку и слегка на рисовую бумагу.

Часть ее была чистой, просто оставленной для записей. Может, были у нее какие-то особенности, а может, здесь, в нижних районах, сложно ее купить. Но несколько листков было покрыто бисерным, четким почерком и – совершенно не известными Драккайнену буквами. Также он нашел рисунок, путаницу тонких, словно волосы, линий, в которых он увидел часть крепости с высоты птичьего полета, испещренную маковыми зернышками пояснений, сделанных теми самыми значками, состоящими из полумесяцев, кругов и крючков. А еще несколько вполне профессиональных набросков, представлявших портовые укрепления вместе со схемами механизмов, поднимающих цепь, что закрывала вход в порт, и каких-то ощетинившихся шипами конструкций.

Он разложил бумаги на столе в том порядке, в каком они находились в рулоне, после чего прижал их разными предметами, чтобы не сворачивались.

Еще раз заглянул внутрь емкости, нахмурился, тряхнул ее, потом перевернул и стукнул о стол. Изнутри выпал золотистый кружок размером примерно с подставку под кружку. Был плоским, вырезанным из чего-то похожего на латунь, состоял из трех концентрических кругов, одного в другом, покрытых мелкими знаками таинственного алфавита.

– Золото? – заинтересовался Грюнальди, бросив скептический взгляд поверх разложенных на столе свитков.

– Это лучше, чем золото, – ухмыльнулся Вуко, крутя свою находку в руках и вращая кольца. – Это шифровальный инструмент. – Глянул на их лица и вздохнул. – Позволяет написать сообщение на тайном языке, которого не прочтет никто, кроме того, у кого есть нечто такое вот и кто умеет его использовать.

– А зачем? Кто умеет читать чужеземные знаки? Даже наши не всякий знает.

– Есть такие, кто знает. А он хочет быть уверенным, что то, что написал, доберется только до того, до кого нужно, – ответил Драккайнен, не чувствуя сил пояснять все сложности работы разведки.

Положил шифровальный ключ на стол и накрыл его одним из чистых листков бумаги, а потом вынул палочку сухой туши и принялся осторожными движениями втирать краситель в бумагу, передвигая палочку.

– А теперь что делаешь?

– Теперь делаю копию. На бумаге будет точный отпечаток, а как вернемся, то сделаем себе точно такой же круг. Таким образом, если перехватим его письма, то сумеем их прочесть.

– А зачем, если скоро его возьмем?

– Потому что мы прочитаем их и пошлем дальше, туда, куда они должны были попасть, дурачок, – пояснил Грюнальди. – Будет там написано, что ты ходишь в отхожее место всегда на восходе солнца, и те будут так думать, когда устроят на тебя засаду. Но ты будешь знать, когда они придут, и еще раньше устроишь засаду на них.

– Позже, – сказал Драккайнен. – Объяснишь ему это позже. Осмотритесь и ищите дальше, но молчите. Теперь мне нужно немного посидеть в тишине.

Он еще раз проверил креслице, особенно с точки зрения всяких острых отравленных неожиданностей, прижал его ногой, наконец осторожно присел, положил руки на каменную столешницу и посмотрел на разложенные бумаги.

– Когда-то я такое умел, da piczki materi, – проворчал. – Цифраль, я должен это скопировать. Запомнить, сфотографировать на сетчатку, что угодно.

– Будет несложно, у тебя есть магическая пыль в глазу, и ты не желаешь манипулировать внешней материей. Сосредоточься и захоти этого как можно сильнее, а потом выругайся.

Он некоторое время сидел с закрытыми глазами, опершись ладонями о край стола, дышал ритмично, а потом открыл пылающее рубиновое око и вздохнул, увидев стол, обрамленный высвечивающейся ему рамкой.

– Ладно. Вперед. Jäljennös… perkele kopio!