Конец пути

— Эк твоей невольнице жизнь-то со слугами понравилась! — засмеялся купец. — Однако же зря ты беспокоишься, Урсула. С теми двумя сундуками самоцветов отборных, что мудрый Аркаим тебе отсыпал, тебе в любом конце земли до последнего часа жизнь сладкой будет, в тепле, сытости и со слугами любыми. Так отчего же здесь, средь чужаков странных торчать? Куда как лучше в родной сторонке палаты поставить в три жилья, да с подклетью каменной, окнами слюдяными, с амбарами обильными, да чтобы двор с теремом! Тут и делом заняться можно, и слуг расселить, и детишкам где расти будет. А уж коли друг верный рядом живет — так и вовсе красота! Чего скажешь, колдун?

— Разве ты не с Урсулой разговаривал?

— Перестань, друг мой Олег, все ты верно понял.

— Ты же знаешь меня, друже. Ну какой мне дом да амбары с детишками?

— Я так тоже завсегда думал, колдун. Полный трюм, попутный ветер. Да токмо… Токмо того добра, что мы ныне от мудрого Аркаима заполучили, никаким торгом удачным не перекрыть и дорогами новыми не оправдать. С таким прибытком мы уже не дом, княжество прикупить можем. Так куда скакать, за что рубиться? Ну же, друг мой! У всякого пути конец должен быть. Так уж заведено, что любая дорога хоть рано, хоть поздно, а кончается. Чего еще нам с тобою искать? Хватит, Олег, пора останавливаться. Вот он, пришел. Конец пути.

— А мне здесь понравилось, господин, — грустно сообщила невольница.

— Меня в Угличе невеста ждет, красавица. Зорислава любая. Губы таковые, раз коснутся — до века не забудешь. А глаза, что море, бездонные. На чужбине, Урсула, и мед горький, а на Родине и уксус сладок. Друг мой соврать не даст. Так, Олег? Чего молчишь? Ужель обманываю.

Ведун вздрогнул. Под разговорами сотоварища мысли его уползли в историю, и он вспомнил, что за все существование новгородских земель с древнейших времен и до Смутного времени никому не удавалось Новгород ни победить, ни оккупировать. Так что если и искать конец пути, то, наверное, там. За детей будущих на много поколений вперед можно быть спокойным. В лапы дикарей окрестных не попадут, под пятой чужой не окажутся.

Так, значит, что… Конец пути?

— Друже!

— Что сказываешь?

— Как насчет меда чужого?

— Да верно все, верно сказываешь. За морем телушка — полушка, да рубль перевоз.

Любовод выразительно сплюнул, рабыня захихикала.

— Ты, никак, торговать затеял, колдун?

— Зачем мне, с такими-то богатствами? Лучше уж школу построить. Ныне, сказывают, науки можно любые учить. А я, помимо лекарств и колдовства, еще немало из учебников помню.

— Это вроде тех, что волхвы… — купец запнулся. — Так ты что, друже… остановиться вознамерился?!

— Ты же сам молвил, Любовод, — вздохнул ведун. — Все, конец пути.

— Да! — радостно засмеялся купец. — Стало быть, вместе отныне будем? Стало быть, соседи, рядышком… Ой, а это кто с охраной такой? — Купец привстал на стременах. — Ты глянь, легок на помине. Мудрый Аркаим!

Полусотня смолевников обтекла путников со всех сторон, правитель придержал коня напротив Олега. Кивнул:

— Стало быть, отправляетесь?

— Пока токмо судно выбирать поехали, мудрый Аркаим, — весело ответил купец и тут же напомнил: — Ты ведь нас одним кораблем с командой одарить обещался.

— Обещался — стало быть, одарю… — Он махнул рукой, и полусотня, повинуясь бесшумному приказу, тут же умчалась вперед. — Стало быть, собрался в дальние края, чужеземец? Не по нраву тебе мой кров, мои подарки?

— Все по нраву, благодарю тебя, мудрый Аркаим, — склонил голову ведун. — Но ведь и честь знать надобно. Сколько же можно гостеприимством чужим злоупотреблять.

— Так ведь не гонит никто.

— Ну ты догоняй, друже… — Почуяв, что между Олегом и правителем назревает серьезный разговор, кивнул купец и, прихватив за повод лошадь невольницы, поехал дальше.

— Судьба моя такая — дальний путь. Мой дом — дорога. Не привык я сидеть на одном месте, мудрый Аркаим.

— Что же, — пожал плечами правитель. — Прощай, чужеземец.

— Ты меня отпускаешь?

— Да, конечно, — удивился мудрый Аркаим. — Ведь ты же хочешь уехать? Или нет?

— Хочу.

— Тогда о чем ты беспокоишься?

— Ты делаешь это слишком легко. Я думал, ты попытаешься уговорить меня принести третью жертву.

— Ты ведь все равно не согласишься. Хотя давай попробуем. Чужеземец, продай мне свою невольницу за любую цену.

— Нет.

— Тогда позволь мне провести обряд третьей жертвы, и после того как врата мира мертвых откроются, а бог Итшахр войдет в наш мир, ты получишь в свою власть любую страну, какую только пожелаешь.

— Нет.

— Вот видишь, — развел руками правитель. — Ты не согласен. Как хочешь. Прощай.

— И все?

Мудрый Аркаим засмеялся:

— Ты недоволен, что я не угрожаю, не пытаюсь тебя убить или отнять рабыню силой? Я не стану этого делать, чужеземец. Потому что ты сильно помог в моем деле, а я умею быть благодарным. Потому что ты опасный противник, и я не стану искать с тобой ссоры. Потому… Вот скажи, ведун Олег, тебе доводилось побеждать?

— Раз я все еще жив, правитель, — значит, да.

— И что ты испытываешь после победы?

— Радость. Гордость. Ну… удовлетворение.