Конец радуг

Сияющая лава перелилась через импровизированную плотину и опалила руку Роберта. Он низринулся в яму немыслимой боли.

33 Свобода на очень длинном поводке

Новое крыло клиники Крика было построено менее пяти лет назад, но стилистически отсылало прямиком к прошлому веку, когда людям приходилось обращаться в величественные и просторные госпитали, чтобы выжить. Потребность в таких местах все еще сохранялась: самые экстремальные процедуры медпомощи не упакуешь в аптечку и на дом не доставишь. И, конечно, оставались трагические случаи неизлечимых, калечащих человека болезней: некоторая, какая ни малая, часть человечества всегда будет попадать в дома инвалидов.

Новое крыло выполняло и некоторые другие функции. Подполковник Роберт Гу-младший размышлял о них ежедневно, когда ехал в госпиталь. Ежедневно после катастрофы в университете Сан-Диего он высаживался из машины на разворотном кольце у клиники Крика и оглядывал холмы и пляжи Ла-Хольи. Отсюда пешком можно было добраться в места, причисляемые к самым престижным и фешенебельным курортам мира. А в нескольких милях от побережья начинались биолаборатории, окаймлявшие университет Сан-Диего: вероятно, самый престижный кладезь медицинского волшебства в мире. Конечно, эти лаборатории можно было разместить где угодно, их локация не играла важной роли. Но психологически – и по традиции – самые богатые и самые несчастные продолжали высоко ценить близость курортов и роскошной медицины.

Жена, дочка и отец Боба Гу попали сюда не потому, что были очень богаты. Дело в том, что за величественным и вполне реальным вестибюлем начиналась зона приватности. Приватность эту обеспечивали два обстоятельства: базовый дизайн клиники и тот факт, что Дяде Сэму были крайне интересны некоторые пациенты.

Нет лучшего места для прикрытия деликатных операций, чем курортный госпиталь. Журналисты пускай себе слоняются за стенами и строят догадки, повода подать жалобу на ущемление гражданских прав у них не будет. Отличное прикрытие.

У входа в вестибюль Боб помедлил.

О, Элис! Он годами жил в страхе, что ее свалит ДП-синдром. Годами они с Элис спорили о пределах допустимого в вопросах чести и долга, об уроках Чикаго. Теперь катастрофа, которой он давно опасался, грянула… и все равно застигла его врасплох. Он ежедневно навещал Элис. Врачи его не обнадеживали: Элис Гу пала жертвой самого сложного ДП-синдрома за всю их практику. Будут еще ему рассказывать! Элис в сознании, она с ним общается, хоть и несет ерунду. Он держал ее в объятиях и умолял вернуться. В отличие от папы с Мири, Элис не была узницей федералов. Она угодила в тюрьму собственного сознания.

Сегодняшний визит Боба в клинику Крика был особенным. Допросы – сиречь, дознания – закончены. Папу обещали разбудить к полудню, а Мири – часом позже. Бобу разрешалось провести с ними некоторое время в виртуальном сопровождении Евы Мэллори[32], офицера УВБ, руководившей допросами.

В 12.00 Боб стоял перед очень старомодной деревянной дверью. Он уже знал, что в клинике Крика такие вещи всегда подлинные. И, чтобы войти, нужно повернуть дверную ручку.

Ева Боб: Эта беседа нам особенно интересна, полковник. Но не затягивайте. Придерживайтесь плана, который мы для вас составили.

Боб кивнул. В этот момент он бы затруднился определить, кто его раздражает сильнее, отец или служаки УВБ. И решил придать себе уверенности, открыв дверь без стука и резко переступив порог палаты.

Роберт Гу-старший мерил лишенное окон помещение шагами, словно подросток в КПЗ. По его виду и не скажешь, что совсем недавно у него одна нога была сломана, а другая – раздроблена; врачи это без труда исправили. Что до остального… ну под больничными пижамами ожоги не видны.

Взгляд старика метнулся к Бобу, но слова Роберта выразили не гнев, а отчаяние:

– Сынок! Мири в порядке?

Ева Боб: Расскажите, полковник. О своей дочери можете с ним говорить свободно.

– С Мири… все в порядке, пап. – Он показал на кресла с плюшевой обивкой за столиком у стены. Но старик продолжал обходить палату.

– Боже, спасибо. Боже, спасибо. Последнее, что я помню, – это жар… и лава, которая ползет к ней. – Он опустил глаза на пижаму и внезапно, как показалось Бобу, отвлекся на увиденное.

– Папа, ты в клинике Крика в Ла-Холье. Мири не пострадала при пожаре. Но от твоей левой кисти, гм, почти ничего не осталось.

Местами плоть опалило до кости, прожгло все левое предплечье.

Роберт-старший коснулся рукава пижамы, которая в этом месте была ему широка.

– Да, врачи мне рассказали. – Он повернулся и осел в кресло. – И, в общем, ничего больше не говорили. Ты уверен, что с Мири все нормально? Ты ее видел?

Старик никогда раньше себя так не вел. В глазах его застыла мука. А может, он просто реагирует на то, какой вид у меня самого. Боб сел напротив отца.