Конец радуг

Когда они приблизились к окнам, Блаунт сбавил темп. За последние несколько десятилетий в кампусе университета Сан-Диего произошла подлинная революция. Строительный бум его каденции прервало Роуз-Каньонское землетрясение, а новые администраторы напрягаться не хотели. Кампус восстановили в стиле редкой застройки, перемежаемой парковыми зонами, а здания было не отличить от квонсетских ангаров. Блаунта это печалило, напоминало о ранних годах, когда он еще учился в аспирантуре. Мы такую красоту здесь выстроили, а потом позволили оппортунистам все слить на удаленку, и чертовы лаборатории отгрызли львиную долю места. Какая польза для университета, если пятьсот тысяч поступивших он приобретет, а душу свою потеряет?[16]

Он достиг северо-восточной секции окон и посмотрел на улицу. Шестой этаж максимально выдавался над прилегающей территорией. Отсюда было видно почти прямо вниз, в том числе полосу растрескавшегося бетона и погрузочную платформу библиотеки. Там стоял и растерянно озирался по сторонам какой-то человек. Карлос Ривера догнал Блаунта и мгновение смотрел вниз вместе с ним. Потом Блаунт заметил, что молодой человек смотрит сквозь пол: Ривера отыскал вид с какой-то камеры на нижних этажах.

– Это не Макс Уэртас, – проговорил Карлос. – Он бы явился со свитой лакеев.

– Ага. – Тем не менее незнакомец сумел убедить библиотечных рентакопов, чтобы те его пропустили. Блаунт постучал по стеклу. – Посмотри вверх, чучело!

Удивительно, как мало видно сверху. Незнакомец двигался скованно, временами дергаясь, словно старик, борющийся с глюками реставрированной нервной системы… Блаунта охватило сквернейшее чувство, и тут незнакомец поднял голову. Блаунту показалось, что ему под ноги бросилась крупная крыса.

– О боже. – Понукаемый диковинным сочетанием отвращения и любопытства, он выдавил: – Приведи-ка его сюда.

После залитой солнцем погрузочной платформы в коридоре было очень темно. Роберт поколебался, дожидаясь, пока глаза привыкнут к освещению. На стенах были процарапаны и намалеваны какие-то метки. Пол из голого бетона. Это явно не зона общего доступа. Ему вспомнилось далекое прошлое, когда они с кое-какими аспирантами лазили по служебным помещениям таких построек.

Эпифания снабдила двери, потолки и даже трещины в стенах небольшими значками. Не слишком информативными, в основном идентификаторы да инструкции по техподдержке; в старину такие наносили краской через трафарет. Но, если бы нашлось время, он мог покопаться в метках и выудить дополнительную информацию. Попадались и совсем загадочные, например, крупная трещина, заляпанная серебристым, была помечена: Консольная балка-пред. цикл < 1.2 мм:25 сек.

Роберт уже собирался поискать про нее, но тут заметил дверь, украшенную здоровенным баннером с отсчетом секунд. 00:07:03 РАБОТАЕТ БИБЛИОТОМНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ. НЕ ВХОДИТЬ!

Какого черта? Эта дверь тоже была открыта.

За ней шум, похожий на визг пилы, сделался громче. Роберт прошел пятьдесят футов мимо пластиковых ящиков. Спасенные данные – извещали ярлыки. В конце коридора, за каким-то приспособлением вроде вилочного погрузчика, его ждала очередная незапертая дверь. Он понял, где находится: на дне центрального лестничного колодца библиотеки. Он посмотрел вверх, прослеживая взглядом укороченную перспективу лестничной спирали. В световой колонне порхали и вихрились крошечные белые искорки. Снежинки? Но тут одна приземлилась ему на ладонь: клочок бумаги.

Резкий визг пилы стал громче, к нему примешалось что-то вроде шума гигантского пылесоса. Однако именно визг пилы, с неправильными интервалами отдававшийся эхом на лестнице, рождал у него головную боль. Что-то было в этом звуке знакомое, но естественным для помещений он не казался. Роберт начал подниматься по лестнице, останавливаясь на каждом пролете. Пыль и шум достигали пика на четвертом этаже, помеченном как КАТАЛОЖНАЯ СЕКЦИЯ PZ. Дверь плавно отворилась. За ней он ожидал увидеть библиотечные стеллажи. Все книги, какие душа пожелает, мили книг. Красота идей затаилась и ждет в засаде.

Но ничего похожего на привычные полки он не обнаружил. Пол застелен белым брезентом. В воздухе носится мусор. Он глубоко вздохнул, унюхал запахи столярного клея и жженого дерева и так закашлялся, что долго не мог перевести дух.

Брап. Источник шума, теперь громкого до боли, находился примерно в четырех рядах направо. Пустые стеллажи, груды бумажных обрезков и глубокий слой пыли.

Бр-рап. Иногда, против всякой логики, узнавание получается медленным. Роберт наконец понял, что это за звук. Он время от времени слышал его в прошлой жизни, но всегда от машины, работавшей под открытым небом.

Бр-рап! Машина для рубки деревьев!