Конец российской монархии

Внушенное ею недоверие навсегда ограничило тот круг лиц, с коими ей приходилось встречаться потом. Люди независимые ее избегали, и на ее приемы шли далеко не все из числа даже тех, кто на это имел право. В силу такой обстановки она чувствовала себя свободно и хорошо лишь в своей собственной семье и небольшом кружке близких людей; при этом все ее мысли постепенно сосредоточивались на муже-императоре и сыне-цесаревиче. Только через призму их личного благополучия она приучилась смотреть на жизнь великого государства, носившего имя «Россия». Вступая на русскую землю, принцесса Алиса едва ли имела много сведений о новой родине и ее историческом прошлом. Стремясь пополнить эти пробелы в своих знаниях, она жадно и прочно впитала в себя все то, что в тесном царском окружении почиталось «исконно русским» и потому непререкаемым.

Преклонение перед самодержавием и вера в какую-то «неземную» связь русского царя с его народом стали ее религией и направили все силы ее ума и воли на поддержание в муже решимости до конца бороться с возраставшим народным самосознанием против тех уступок, кои на самом деле диктовались жизнью.

Будучи по природе властолюбивой, сознавая безволие и нерешительность своего царственного мужа, императрица Александра Федоровна стала с годами все более и более входить в государственные дела, рассматривая их, впрочем, лишь с точки зрения охранения прерогатив царской власти. С отъездом императора в Ставку она стала приглашать к себе министров, требовать представления ей докладов и всемерно толкала своего мужа на проявление им самодержавной власти.

«Помни больше всего, что ты — самодержец» — этой фразой переполнены все ее письма в Ставку к царю.

Вместо попытки более реального сближения монарха с его народом путем привлечения последнего к управлению государством была создана бездна, которая в конечном результате поглотила династию…

Параллельно с чувством какой-то обидной отчужденности от русского общества в жизни императрицы Александры Федоровны назревала едва ли еще не более глубокая трагедия, лишавшая молодую царицу как личного счастья, так и всякой надежды когда-либо восторжествовать над тем холодным отношением, коим она была окружена на своей новой родине.

Судьба в течение ряда лет не посылала ей сына; когда же наконец в июле 1904 г. родился цесаревич Алексей, то он оказался пораженным неизлечимой болезнью, имевшей свои корни в роковой наследственности матери. Болезнь, которою от рождения стал страдать наследник, известна в медицинской науке под названием «гемофилия»; она характеризуется крайнею непрочностью сосудов и отсутствием в крови больного нормальных свойств свертывания. При таких условиях даже ничтожный ушиб способен был вызвать обильное кровотечение, которое могло привести к смертельному исходу.

Сама императрица, как и ее дочери, этой болезнью не страдали, отличительное же свойство ее — передаваться лишь в мужском поколении. Но с тем большею силою поразила эта болезнь единственного сына императрицы — наследника русского престола.

Никакие медицинские силы не способны были обеспечить здоровья цесаревичу Алексею, и его жизни, таким образом, угрожала постоянная опасность. В этой обстановке несчастная мать, проявлявшая всегда склонность к религиозному экстазу, обратилась к помощи церкви. Но одинаково бессильными оказались как ее собственные молитвы, так и представительство перед небом тех духовных лиц, на высшую силу коих она рассчитывала. Императрице оставался лишь один неиспытанный еще путь — путь таинственного мистицизма.

В период напряженной борьбы с общественными течениями за сохранение принципа самодержавия и одновременного переживания царской семьей факта болезненного состояния цесаревича Алексея в столице появился человек, которому суждено было сыграть исключительно роковую роль в жизни России и ее последнего монарха.

Имя ему — Григорий Ефимович Распутин.

Это был ловкий сибирский мужик, много видевший на своем веку и, главное, привыкший играть на религиозно-мистических струнах людей. Пользуясь расслабленностью тогдашнего столичного общества, Распутин сумел, переходя из одного кружка к другому, добраться до придворных сфер и добиться сначала на нейтральной почве встречи с царем и царицей.

По свидетельству близко стоявших ко Двору лиц, встреча эта произвела на царя и особенно на царицу незабываемое впечатление.

Видя холодное, а частью даже враждебное отношение к себе и своему супругу интеллигентных кругов, императрица Александра Федоровна давно уже жаждала ближе подойти к простому народу. Она рассчитывала из этой среды услышать то слово, которое укрепило бы ее веру в любовь и преданность к царской семье простых русских людей.

И вдруг это слово было сказано. Льстивым и ложноискренним тоном хитрый мужик вливал в душу императрицы бальзам, составленный из слов, которых давно ожидало ее исстрадавшееся сердце.

Но совсем заворожил Распутин императрицу тогда, когда в заключение своей беседы убежденно произнес: «Сын твой будет жить, и, вообще, пока я с вами, не будет вам ничего худого. Поверьте только в меня».