Конец российской монархии

Тотчас же по вступлении в строй первых двух новых броненосцев командование Балтийского флота вознамерилось использовать их для наступательных операций в водах противника. Однако, так как немцы располагали двадцатью броненосцами новейшего типа, риск потери наших двух кораблей при исполнении операций, кои к тому же не могли иметь хоть сколько-нибудь решительных результатов, был слишком велик. Риск этот был совершенно недопустим еще и потому, что потеря кораблей значительно ослабила бы всю систему обороны Балтийского театра войны как раз в самый критический момент, после общего отступления наших сухопутных сил и прихода их на правом фланге в район побережья Балтийского моря.

Принимая во внимание общую обстановку и те тяжелые последствия, к которым могло бы привести малейшее ослабление системы обороны Балтийского моря, Верховный главнокомандующий запретил командующему Балтийским флотом употреблять новые броненосцы для таких наступательных операций, кои были бы сопряжены с риском их потери. Это запрещение, прямо вытекающее из общей обстановки войны, а потому во всех отношениях необходимое и целесообразное, вызвало, однако, жестокие нарекания личного состава Балтийского флота на морское управление Верховного главнокомандующего, которое обвинили в том, что оно якобы «не сумело защитить боевые интересы флота».

Это ясно показывает, с одной стороны, сколь трудно бывает местным бойцам правильно оценить общую обстановку войны, а с другой стороны, сколь ответственна задача Верховного командования, коему подчас приходится во имя требований общего хода войны ограничивать смелые порывы личного состава.

Черноморскому флоту планом войны была поставлена задача обороны побережья и обеспечения наших морских сообщений на Черном море. Эта скромная задача была вполне по силам флоту, хотя он состоял из незначительного числа судов устарелого типа. Но их было достаточно, чтобы противостоять находящемуся в упадочном состоянии турецкому флоту до прихода в проливы немецких крейсеров «Гебен» и «Бреслау». Что касается обеспечения наших сообщений с внешним миром через турецкие проливы, то эта первостепенной важности задача, от выполнения которой зависело успешное ведение войны и которая, как мы увидим ниже, составляла национальную цель нашей государственной политики, Черноморскому флоту не ставилась и в мирное время никакой подготовки для ее решения не велось.

Тотчас после начала войны от прекрасно организованной разведки штаба Черноморского флота стали поступать достоверные агентурные сведения о том, что Турция деятельно готовится выступить против России, что она все больше подпадает под влияние Германии и что наступление оттягивается лишь потому, что ей необходимо привести в порядок (под руководством немцев и с помощью посылаемых из Германии боевых средств) совершенно пришедшую в упадок фортификационную оборону проливов Дарданеллы и Босфор.

Задолго до войны штаб Черноморского флота располагал точными, тщательно проверенными данными о весьма неудовлетворительном состоянии устаревшей обороны Босфора и на их основании полагал, что даже с наличными силами Черноморского флота возможно прорваться через Босфор к Константинополю, однако лишь при непременном условии предпринять эту операцию внезапно и, во всяком случае, пока немцы не успели еще привести оборону Босфора в некоторый порядок.

После прибытия 10 августа в Константинополь из Средиземного моря немецких быстроходных крейсеров «Гебен» и «Бреслау» успешное выполнение поставленной задачи сделалось чрезвычайно затруднительным, и командующий флотом, зная от агентурной разведки о временном ослаблении боеспособности этих крейсеров после их продолжительного пребывания в Средиземном море, возымел намерение немедленно прорваться через Босфор к Константинополю и уничтожить там крейсера. Этим Турция была бы удержана от выступления против нас, что имело бы весьма благоприятное влияние на ход войны.

Так как такая операция, направленная против пока еще нейтральной державы, выходила далеко за пределы прав Верховного главнокомандующего, командующий флотом обратился со срочной просьбой о разрешении этой операции непосредственно к государю. Наше правительство, будучи связано союзными обязательствами, не решилось на этот шаг самостоятельно и обратилось за согласием на него к нашим союзникам.

Однако дипломатия наших союзников питалась в это время иллюзией, что ей удастся, пользуясь своим, якобы решающим влиянием в Турции и широко применяя подкупы руководящих турецких кругов, удержать ее от вступления в войну на стороне Германии. Поэтому союзники не только категорически этому воспротивились, но и потребовали, чтобы Черноморский флот не предпринимал никаких действий, которые могли бы быть приняты Турцией за приготовления к войне против нее.