Конец «Сатурна»

— Кто это вам сказал?

— Немцы трепались.

— Их только послушать! — рассмеялся летчик. — Я в Москве чуть не каждый день и только раз видел, как бомба упала. В здание «Известий», знаете, на площади Пушкина?

— И дома этого нет? — спросил Марков, вдруг живо представивший себе это серое прямоугольное здание.

— Почему нет? Только один угол пострадал.

— Через фронт летели благополучно?

— Нормально.

— Не обстреливали?

— Нормально.

— К нашему брату-партизану часто летаете?

— Нормально, почти каждую ночь. Вас же повсюду развелось, — засмеялся опять летчик.

Все у него было нормально: и положение на фронте, и состояние торговли в Москве, и настроение в армии, и работа московских театров. И хотя спрашивавшим так хотелось услышать побольше всяких живых подробностей, все же это словечко «нормально» вмещало в себе что-то такое, что было самым главным и самым исчерпывающим ответом на все их вопросы.

Когда они прощались, Марков спросил:

— Когда будете в Москве?

— Через три часа сорок минут. В общем, нормально, — ответил летчик и, козырнув, побежал к самолету.

Вскоре моторный гул уже растаял на востоке.

— Нормально, — произнес товарищ Алексей, и они с Марковым громко рассмеялись.

Глава 37

Для Кравцова наступили решающие дни. Гестаповцы, конечно, чувствовали, что их работа с молодежью начала, что называется, уходить в песок. На сборы приходило все меньше ребят. Последний сбор в клубе «желающих» ехать в Германию не состоялся: пришли только четыре человека, и они, увидев, что больше никого нет, мгновенно исчезли. Усилия подпольщиков и ребят, отобранных Кравцовым и Добрыниным, даром не пропали.

Клейнер приказал сделать проверочный обход по десяти адресам, чтобы выяснить, почему ребята не являются на сборы. По девяти адресам ребят вообще не оказалось: кто «поехал к дядьке на деревню», кто «отправился за картошкой в соседний район». Словом, кто что. И только один оказался дома, но «лежал в тифу».

Клейнер вызвал к себе гауптштурмфюрера Берга, отвечающего за работу с молодежью, и Кравцова.

— Вы думаете, так все это и есть? Дядька, картошка, тиф? — спросил Клейнер холодно и небрежно, но Кравцов видел, что оберштурмбаннфюрер в ярости.

Майор Берг пожал плечами.

— Вполне возможно.

— А то, что у вас под носом работали коммунисты, — это возможно? — заорал Клейнер.

Берг молчал.

— Господин Коноплев, ваше мнение? — снова холодно и небрежно спросил Клейнер.

Кравцов встал.

— Ваше опасение, господин оберштурмбаннфюрер, мне кажется, не лишено основания.

— О, интересно! Почему вы так считаете?

— Потому, что другого объяснения я просто не мог найти.

— Логично. Весьма логично, — лицо Клейнера кривилось в усмешке. — Я поздравляю вас, господа. Коммунисты благодарны вам за вашу бездарность и слепоту. Придется серьезно разобраться в вашей деятельности. Прошу каждого из вас написать обстоятельный рапорт о своей работе. Предупреждаю: ненаказанным это безобразие не останется. Вы, Берг, можете идти, а господину Коноплеву — остаться…

— Как я на вас надеялся, как надеялся!.. — сказал со скорбным лицом Клейнер, когда они с Кравцовым остались вдвоем. — Кто-кто, но вы должны были сразу почувствовать руку коммунистов. Вы-то знаете их методы и уловки. Это подозрительно, господин Коноплев, говорю это вам прямо.

— Господин оберштурмбаннфюрер, — осторожно возразил Кривцов, — я же думал, что за год здесь и запаха коммунистов не осталось.

— Не будет! — Клейнер ударил кулаком по столу. — Этого запаха вскоре не будет! Я вам это гарантирую! Но пока это… с молодежью — их работа! Их!

— Я думал другое, — спокойно сказал Кравцов. — В самом начале мы погнались за количеством. Это было ошибкой. Ведь достаточно было в наш контингент попасть двум десяткам парней, распропагандированных коммунистами, а может, и теперь с ними связанных, и все дело насмарку.

— Ладно. Мы этих красных щенят выловим во время облавы. Они еще поплачут у меня! — Клейнер нервно закурил. — Как с созданием карательного отряда? Надеюсь, здесь все в порядке?

— Я привык отвечать за порученное мне дело, — спокойно ответил Кравцов.

— Смотрите, Коноплев! Вы сами за это дело взялись. Помните об этом.

— Я помню, господин оберштурмбаннфюрер. Пользуясь случаем, я хотел бы получить вашу санкцию на мой план проведения первого сбора отряда. Я хочу пригласить на этот сбор штурмбаннфюрера Грюнвейса. Ведь отряд пойдет в его распоряжение. Так пусть же ребята сразу познакомятся со своим начальником.

— Когда сбор?

— Послезавтра в клубе. В двенадцать ноль-ноль.

— Хорошо. Я прикажу Грюнвейсу быть на сборе. Что еще?

— Пожалуй, все. Сбор открою я, а затем бразды правления передам Грюнвейсу.

— Хорошо. Но отвечаете за все вы!

Кравцов наклонил голову.

— Можно идти?..