Конец сказки

Взявшись за края котла, Кащей спокойно погрузился в кипяток. Бурлящее варево скрыло его с головой, и Джуда запел-забормотал колдовской речитатив. Он говорил на каджвархвали – древнем, почти забытом наречии каджи и дэвов.

– Ромхели гамарджвебули ийк’о! – твердил старый колдун. – Уп’ирвельхес йк’овилхаса тквеон да кхалкхс! Йк’велагра брдзени мамак’атсио да п’арек ик’и! Оза, оза!.. Оп’ро так!

С последним его словом Кащей вынырнул. Над водой показалась седая голова, царь нежити глубоко вдохнул – и погрузился снова. Смолкшего Джуду сменила Яга Ягишна, заверещав-зашепелявив:

– На дне морском лежит утонувший остров, а на острове том покоится камень белый, камень горючий, а в камне сокрыт нож острый да булатный! Пусть же сей нож чудодейственный отсечет у Кащея Бессмертного недуги и хвори, да упрячет их под камень и запрет на ключ! Пусть бросит ключ тот в море, закрыв навеки ему обратную дорогу! Наделяю слова свои силой! Только тот мои слова превозможет, который собственными зубами белый камень изгложет!

Снова Кащей вынырнул. И снова погрузился. Синее пламя заревело в полную мощь, и в дело вступил сам Вий.

В отличие от Джуды и Яги, он не произносил ни слова. Старый Старик не колдовал. Он просто объял котел незримыми дланями – и туда хлынула дикая, первозданная сила.

А когда Кащей вынырнул в третий раз, то принялся ворожить уже сам. Все еще по пояс в кипятке, он встряхнул руками и бесстрастно заговорил:

– Все богатства недр земных. Все сокровища мировых глубин. Да родится новая сила во мраке ночи. Ключ-камень на меня да станет замкнут. Ключ-камень да соединит силу с жизнью, а жизнь с силою. Под водой замок, а под землей ключ. Слово мое твердо.

Человеку несведущему показалось бы, что от его слов ничего не изменилось. По-прежнему горело пламя и кипела вода. Кащею и самому в первый момент показалось, что ритуал окончился неудачей, что он ничего не добился.

Но потом он прислушался к чему-то и медленно кивнул. Связь установилась. Он слышал ключ-камень. Слышал сигналы, идущие от него к Алатырю. Ощущал эту тончайшую незримую связь.

Теперь она проходила прямо через него.

Глава 3

Вьюга мела за окном. Сильная, бурная, но мягкая, даже как бы не ласковая. Снежный владыка Карачун не давал зиме яриться, не позволял больших холодов, а главное – не впускал в Кащеево Царство своего единокровного брата, Мороза-Студенца.

Тот-то бы уж как раз охотно обратил тут все в лед, жестоко покарал Кащея за сотворенное с дочерью. Но ему в эти земли ходу нет. А скоро уж и в закатные земли ходу не будет – лютень заканчивается, весна на дворе. Еще несколько дней, и запрется старый Мороз на Холголе, да и Карачун заляжет в очередную спячку.

Зато кое-кто иной уже проснулся. Цокая копытами, в тронную залу Костяного Дворца вошел Полисун.

Был Волчий Пастырь еще вял и взъерошен, сонливо зевал на каждом шагу. На черном мехе лежал снежок, окровавленная плеть тащилась поникшим хвостом. Подойдя ближе, он сумрачно уставился на позицию.

Кащей и Вий играли в тавлеи. Только вместо обычной расчерченной на квадраты доски они двигали костяные диски по земному чертежу.

Полисун заметил знакомые очертания. Со стороны Кащея, вон, реки Печора и Вычегда, леса дремучие да топи непролазные, а в самом углу – стена Каменного Пояса. А со стороны Вия – тоже реки, да озера, да леса, да степи.

И городки. Множество малых и больших городков. Княжества молодого народа русь, что появился в этих краях всего-то несколько веков назад, но успел засесть у Полисуна в печенках. Леса выжигают, зверье истребляют, все застраивают своими норами-коробами. Старых богов с насиженных мест прогнали. Святобора уйти вынудили. Сгинул невесть куда и Велес-батюшка, издревле покровитель леших.

Игра Кащея и Вия шла не по обычным, известным Полисуну правилам. Диски двигались как-то странно, но счет пока вроде был ничейный. Кащей вошел в Тиборское княжество и надвигался на Владимиро-Суздальское.

Три его диска смотрели прямо на Тиборск. Подперши огромную, похожую на котел башку, Вий прогудел:

– Думай как следует, сын мой… Не спеши… Поспешишь – людей насмешишь…

– Тиборск хорошо укреплен, – ответил размеренно Кащей. – Форпост Руси на закате ее и на полуночи. Тяжело будет его взять обычными способами.

– Змей Горыныч сожжет любые ворота… В пепел обратит терема…

– Каменные кремли не обратит. Тиборчане уже сотню лет глядят мне в лицо. Я тревожил их очень мало, чтобы они утратили бдительность, но они все равно не прониклись ко мне доверием. Мои подданные – слишком буйная вольница, они постоянно делали набеги на границы русов. Так что Тиборск готов меня встретить.

– Подсылов тогда заслать… Пусть ворота отопрут изнутри…

– Пытался. У меня было там много лембоев, но они не сумели достойно мне послужить. Им не удалось устранить ни князя, ни старшего Волховича. Большую их часть в результате разоблачили и прикончили. А те мои глаза и уши, что еще сохранились там, могут только подглядывать и наушничать – для серьезной работы не годны.

– Что ж… Я понимаю, к чему ты ведешь… – кивнул Вий, делая ход. – Что ответишь?