Конец страшной сказки

— А ведь мы с Елизаветой Павловной планировали еще один альбом выпустить, — печально улыбнувшись, повернулся к нам Кремер. — А теперь… Теперь все к чертям собачьим!

Последнюю фразу Борис Яковлевич опять произнес на повышенных тонах, нервно затушил бычок и вернулся на свое место.

— Что-то я разошелся, — неожиданно признался он. — Вам же это совершенно неинтересно и для программы совершенно не нужно. Желаю вам удачи.

— До свидания, — пробурчал Валерка, и мы вышли в коридор.

Такого эмоционального всплеска от Бориса Яковлевича я не ожидала. Трагедия с Азаровой затронула всех членов коллектива, но я не думала, что Кремер настолько будет подавлен. Хотя его паническое настроение тоже можно было понять. Он хотел еще долгое время работать с Азаровой, а теперь без певицы и он становится безработным. Когда еще в Тарасовской области объявится такое дарование?..

— Осталась только гримерша, — напомнил мне Валера. — Вот здесь она сидит.

Я посмотрела на приоткрытую дверь. Из кабинета доносилась музыка. Кажется, пел популярный певец нашей российской эстрады. С гримершей я тоже уже однажды виделась мельком: когда после последнего концерта я заходила к Елизавете Павловне, у нее крутилась эта самая Софья Александровна.

Валерка для приличия постучал в дверь, и из кабинета послышалось: «Войдите!» Софья Александровна — симпатичная молодая женщина с элегантной прической и аккуратным макияжем — встретила нас на пороге. Она скорее всего была ровесницей Азаровой и ухаживала за своей внешностью с не меньшей тщательностью, чем певица. Фигура ее была просто идеальной, ни одного лишнего грамма! Единственное, что портило общее впечатление, это небольшая хромота. Но при таком симпатичном личике можно было и не обратить на это внимания.

Она присела на один из стульев в кабинете и первой начала разговор. Софья Александровна уже была в курсе того, что мы с Гурьевым находимся в студии с целью подготовки программы, посвященной Азаровой. Как горячо она поддержала наше начинание!

— Лиза достойна этого, как никто из нас, — вздохнула она. — Как хорошо, что вы решились на съемку такой программы! Думаю, у вас все получится.

— Не сомневаемся, — отозвался Валерка. — Пока что об Азаровой мы слышали одни лестные отзывы…

— Ничего другого вы и не услышите, — поспешно перебила его Софья Александровна. — Елизавета ко всем относилась хорошо. Она никогда ни с кем не скандалила, никогда от нее не услышишь грубого слова. И талант, конечно, был настоящий.

— Софья Александровна, скажите нам, пожалуйста, в котором часу вы ушли домой после последнего концерта Азаровой? — неожиданно задал вопрос Валера.

— Я? А почему вы об этом спрашиваете? Какое это имеет отношение к программе? — тут же смутилась Софья Александровна.

— Мы пытаемся восстановить события последнего вечера ее жизни, — объяснила я спокойно, так как с такими недоуменными вопросами мне пришлось за сегодняшний день столкнуться несколько раз. — Так когда вы виделись последний раз с Азаровой?

— Тогда же, когда и вы, — повернувшись ко мне и сверкнув глазами, ответила Софья Александровна. — Ирина Анатольевна, вы ведь заходили в гримерку к Лизе после концерта, а я тогда только смыла ей макияж.

— Да, да, я помню, — тут же подтвердила я.

— Ну вот, а больше я к Лизе в тот вечер не заходила.

— Так во сколько же вы все-таки ушли домой? — Валерка был настойчив.

— Часов в десять, как и все, — пожав плечами, ответила гримерша.

— Машины Азаровой уже не было на стоянке? — дотошно продолжал расспрашивать Гурьев.

— Даже не знаю. Я не обратила внимания.

— Софья Александровна, а вы случайно не запомнили мужчину, который приходил к Азаровой незадолго до моего прихода? — спросила я.

— Мужчину? — растерялась гримерша, но тут же добавила: — Наверное, поклонник какой-нибудь…

После такого дотошного допроса служащих студии спрашивать нам уже было нечего, поэтому через несколько минут, в течение которых мы обменялись несколькими бессмысленными фразами, я в сопровождении Гурьева вышла в коридор, а затем и на улицу, где даже еще не начинало темнеть, несмотря на то что уже было шесть вечера. Почти весь день мы с Гурьевым провели в студии Азаровой.

Результаты разговоров с коллегами певицы были не слишком продуктивными, но зато мне удалось выяснить, что первой в тот вечер уехала Наталья Сергеевна Цыкина, а дольше всех за кулисами концертного зала пробыла костюмерша. Остальные разъехались в этом промежутке времени. Странным, однако, было то, что никто не заметил, во сколько покинула студию сама Азарова. Неужели на самом деле об этом не знает ни один человек? В данный момент ни один из работников студии не заслуживал моего недоверия. К тому же, как мне показалось, все они были со мной достаточно откровенны.

* * *

Громкий сигнал машины раздался позади, когда мы с Валеркой шли по тротуару к остановке. Вздрогнув, я резко обернулась. Машина затормозила всего в метре от нас. Я перевела дух и увидела, что это была «Волга» Шилова.

— Ты что, очумел, что ли? — набросился на Костю Гурьев. — Ира чуть в обморок не упала.