Конец света

А его отец был весел и доволен. Он неутомимо вносил в свою записную книжку с понятной жадностью спецкора всевозможные цифры отчетов и выводы, добытые долгим путем опыта.

Так он отмечал, что "наибольшую ценность керченская рыба, главным образом сельдь и камса, имеет в соленом виде, а маринады из нее получают развитие только в самое последнее время, причем камса в этом виде начинает успешно конкурировать с прославленной килькой"; что "по качеству и упитанности керченская рыба занимает первое место в Союзе и проникает довольно интенсивно на иностранные рынки"; что "пущенный в тридцать первом году холодильник имеет производительность в пятьсот центнеров в сутки"; что "керченское рыболовство дает пять процентов всей рыбной продукции Союза"; что "для обслуживания этой промышленности Рыбтрест имеет бондарные мастерские, вырабатывающие до полумиллиона бочек в год на такую-то сумму, а также корабельные мастерские такой-то мощности..."

Записей этих оказалось у него так много, что пришлось купить новую записную книжку, потолще. Вообще Прудников настроен был очень деловито и проявлял большую энергию в осмотре всех уголков Керчи, имеющих отношение к рыбному делу. Так что к концу второго дня у него составилась уже довольно полная картина рыбной промышленности Керченского пролива. Он даже знал уже, что такое аламаны - сети, пришедшие сюда из Турции, и како-ами - сети, пришедшие из Японии, и скипасти - наследие древних местных греков, и чем они отличаются от закидных неводов, называемых большими волокушами, или от волокуш малых, которыми ловят бычков...

С самоуверенностью спецкора он решил в конце второго дня, что охватил со всех сторон это сложное дело и может считаться недюжинным его знатоком. Он даже заходил, между прочим, и в керченский музей и получил кое-какие сведения о боспорском царе Митридате VI...

- Ну, Костик, - сказал он вечером 12 октября, - переночуем здесь с тобою еще одну ночь, благо уехал к себе домой Пискарев и ночевать мы уж будем не на лестнице, а завтра махнем еще в одно рыбное место, в Балаклаву!

- На пароходе? - спросил Костя.

- Нет, парохода завтра нет, и еще его три дня не будет... Придется нам опять по железке... А из Балаклавы мы уж прямо назад в Москву.

Поезд из Керчи выходил утром, и опять тащился он целый день по крымским зяблевым вспашкам и озимым посевам, и только поздно вечером в полнейшей темноте дотащился он до Джанкоя, где была пересадка на Севастополь.

Заняв столик и приказав Косте деятельно оберегать его стул от покушений, Прудников несколько раз ходил в буфет за чаем, чаепитием же он отвел свою московскую душу и стал мягкосердечен... Так что, когда в зал ожидания зашла толстогубая молодая цыганка в пестрых лохмотьях и швейцар, подскочив к ней, завернул ее решительно назад, Прудников крикнул ему:

- Товарищ! Она такая же полноправная гражданка, как и все!

Прудников думал купить плацкарту на первый же скорый поезд, шедший из Москвы в Севастополь, но свободных мест в этом поезде не оказалось, пришлось ждать другого. Зато скорый поезд привез московские газеты за 11 октября, и в одной из них Прудников прочитал телеграмму симеизской обсерватории, что в ночь с 9 на 10 октября замечено было необычайно сильное и продолжительное падение метеоритов в южной части неба, совсем необычное в это время года. Сообщалось, что наиболее сильное падение, когда насчитывалось до трехсот метеоритов в минуту, приходилось на время с половины девятого до половины десятого вечера и что в Нью-Йорке не могли этого видеть, так как там был день, а не ночь. Тут же высказывалось робкое предположение, что это или пролетала мимо Земли комета, или осколки взорвавшегося небесного тела.

Прудников прочитал это место в газете Косте и сказал:

- Вот видишь, что это такое было!.. Даже и астрономы стали перед этим в тупик!

- Ага! - торжествовал Костя. - Я тебе говорил!.. Я тебе ведь говорил! А какое это небесное тело?

- Небесное тело что такое? Это... какая-нибудь планета, может быть вроде нашей Земли.

- Вроде Земли? Сказал тоже!.. Как же она могла взорваться?

- Ну, просто лопнула и рассыпалась на куски... Вот эти-то куски и летели...

- Как так лопнула?

- Этого уж я не знаю как... Одним словом, мы с тобой видели ее конец... Только не поняли конечно, что это - конец какой-то планеты...

- Пла-не-та? - повторил Костя в изумлении. - Такая же, как Земля?.. Вот так та-ак!..

Немного подумав, он спросил очень живо:

- А на этой планете были спецкоры?

Прудников сказал: "Гм..." - и добросовестно задумался было, но ответил найденно-уверенно:

- Еще бы нет!.. Ведь это была планета, достигшая своей зрелости, почему она и скончалась... А если она достигла зрелости, то, разумеется, на ней когда-то, очень, конечно, давно, были свои спецкоры!

Джанкойский зал ожидания бурлил, как кипящий котел; то там, то здесь подымалась брань из-за захваченных стульев, и в черную трубу под потолком, покрывая все голоса, добросовестно гундосил кто-то неведомый Косте: "Паф-та-ряю... Поезд... номер... отходит..."

- Это наш поезд отходит? - спрашивал Костя, схватываясь, но отец отвечал: