Читаем Конец света полностью

Конец света

Он изменник.

Он предал своего Командующего, предал свою армию и свое Отечество. Предал свою веру.

Но яд предательства заразен… В этой строчке явно намек на ситуацию в ставке самого Ходжахмета. Это явный намек на то, что ближайший товарищ Ходжахмета готов предать его и, вступив в сговор с врагом, скинуть своего Правителя для того, чтобы занять его место.

Кто этот друг-предатель?

Здесь для Ходжахмета никаких неясностей не было.

Он давно уже ощущал, как Алжирец завидует ему.

А зависть — это верный признак ненависти.

«Надо кинуть ему кость, — подумал Ходжахмет, — надо дать ему Лидию. Это отнимет время. Сладострастник набросится на вожделенное мясо и на два или на три дня выбудет из борьбы. А кроме того, Лидия отнимет у Алжирца ненависти. Он размякнет от любви. А любовь отнимает у ненависти питающие ее соки».

* * *

Когда Саша понял, что ему предстоит увидеться с Катюшей, он очень забеспокоился, выдержит ли она испытание этой встречей.

Ведь ни в коем случае нельзя выдать себя.

Везде стоят камеры наблюдения.

И сможет ли Катюша сохранить самообладание?

Это только в кинокартине Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» разведчику показали жену, которую он не видел десять лет. Но там его жену готовили к такому свиданию, провели с нею работу. А Катюша… Она увидит Сашу как бы вдруг.

Откуда ей знать, что ее новым шофером назавтра будет не кто иной, как ее родной муж Саша Мельников?

* * *

Сашу учили властвовать над собой.

Излишний адреналин из крови можно убрать, три раза очень-очень громко крикнув слово «ос», сделав при этом крестообразное движение кулаками возле солнечного сплетения.

Внешне он был вполне спокоен.

Но на всякий случай Саша все же надел солнцезащитные очки.

Вот он взял в гараже одну из самых красивых машин, принадлежавших Ходжахмету.

Серебристый «Роллс-Ройс» серии «Сильвер Спур» оттенка «жженая карамель»… И с попсовым номером, как у британской королевы, — QWN.

Вот он загнал машину на мойку.

Проследил, чтобы рабы тщательно вымыли машину снаружи, дважды натерев ее шампунем, и потом надраили ее серебристые бока нежной фланелькой.

Потом лично проследил, чтобы две рабыни протерли внутри салона всю пыль, сперва собрав ее маленьким специальным пылесосом, а потом протерев все сиденья, все панели и подлокотники чистыми белыми тряпочками, слегка смоченными французскими духами.

Рабыни принесли два букета цветов и поставили их внутри просторного салона, в специально закрепленные вазы-кашпо…

Саша проверил, достаточно ли прохладительных напитков в холодильнике лимузина, работает ли телевизор, опускается ли стекло, отделяющее водителя от пассажирской половины…

Его костюм был тоже безукоризнен.

Серый мундир, галифе, заправленные в высокие сапоги, двубортный военный сюртучок без погон, серая в тон фуражка… Английский шофер королевы — да и только!

Без одной минуты десять подал машину к заднему выходу из дворца, с женской его половины, там, где бассейн и оранжерея.

Ровно десять.

Саша вышел из машины, обошел ее, открыл заднюю дверцу.

Наверху мраморной лестницы показались охранники в хиджабах.

Ага!

Выходят…

Впереди шла Катя.

В длинном до пола шелковом платье и в большом белом платке, скрывавшем нижнюю часть лица.

Саше показалось, что Катя слегка располнела.

Только бы не вскрикнула от удивления, только бы не вскрикнула!

Рядом с Катей, слегка позади ее, семенила высокая красивая женщина, по всей видимости, служанка.

— Нет, — отчетливо, но негромко сказал Саша, держась за ручку предупредительно открытой им задней двери. Лицо его при этом было почтительно опущено вниз, и сам он согнулся в глубоком поклоне.

Не издав ни звука, Катя легко проскользнула внутрь салона.

Ее служанка последовала за своей госпожой, и Саша, захлопнув дверцу, быстро обежал автомобиль, чтобы занять свое место за рулем.

— Поезжайте на центральный базар, — сказала служанка, и женщины тут же пожелали отделиться от водителя бесшумно поднимавшимся стеклом.

Только они отъехали, как сбоку из кустов за ними вынырнули два джипа с охранниками и теперь ехали вслед, соблюдая приличную дистанцию.

Саша боялся взглянуть в зеркало заднего вида.

У него пересохло во рту.

Ах, какая же она стала красавица, его Катя!

Какая она стала мягкая и вся такая плавно-округлая.

Интересно знать, она поняла его тихий, но внятный возглас «нет»?

А может, она попросту не узнала его?

Ведь и такое, бывает, случается!

Вот и базар…