Конец света, моя любовь

После этих таблеток все у меня в памяти, как в дыму, в густых-густых облаках. Вот и все, что мне удалось вспомнить. Но, может быть, я обманулась и вспомнила что-то не то: что-то, чего не было, или было, но не со мной. Я забыла своего возлюбленного, но пытаюсь вспомнить его. Быть может, тот, кого я хочу вспомнить, никогда и не жил в реальности, в мире яви. Он родом из того мира, что снится телу, но в котором живет душа, в том мире, в котором мы – и музыка, и весна, и живущий в нем сокровенный возлюбленный. Там, в душе, живут возлюбленные, которые вечно любят друг друга. И нельзя отождествлять забытого возлюбленного ни с одним из возлюбленных, которых я знала в яви. Иногда забытый возлюбленный предстает в облике того или иного из «эмпирических» возлюбленных, в облике того, кого я любила в шестнадцать лет, или в облике того, кого я любила в тридцать. Он кроется там, за границей памяти, у него нет имени, у него нет времени, вместо лица у него темный дремучий лес, на голове растут цветы и травы, во рту у него море, в одном глазу солнце, а в другом луна.

Я забыла своего возлюбленного, и тот, с кем мы вместе поехали путешествовать автостопом, – не в меньшей степени мой забытый возлюбленный, чем тот, из-за кого я в шестнадцать лет травилась таблетками. Я забыла своего возлюбленного, но пытаюсь вспомнить его. Кажется, он умел принимать облик животных и птиц. Кажется, он воевал и был ранен, и я нашла и исцелила его. Он продирался сквозь джунгли, чтобы прийти ко мне. Он летал на драконе, он спас меня из заточения, и я родила ему семь сыновей. Он поцеловал меня в высоком замке, он пробудил меня ото сна, он воскресил меня от смерти. Он подобрал меня нищею и сделал королевой, владычицей мира. Он был со мной влюбленным подростком и седым мужем, он был низок и высок, худ и тучен, красив и уродлив. У него была борода, как клюв у дрозда, и рога, как у оленя, и горло, как у журавля. Я забыла своего возлюбленного, но однажды я вспомню, я обязательно вспомню, и мы улетим отсюда навсегда.

Под мостом

В одиннадцатом классе я наконец созрела, чтобы предъявить свои стихи миру. Страна должна знать своих героев. Тем более что сочиняла стихи я с раннего детства, а к одиннадцатому классу уже накопился целый творческий архив. Вот только непонятно было, как и куда, собственно, стихи предъявлять. И я отправилась на поиски.

Я узнала, какие ЛИТО существуют в городе, и посетила несколько из них. Впечатление было удручающим. В одном ЛИТО в ДК Ленсовета были сплошь пенсионеры, и они ставили друг другу плюсики карандашом на тех строчках, которые им понравились. Мои стихи тоже так разобрали, а потом предложили заплатить какую-то небольшую денежку, чтобы мое стихотворение могло участвовать в конкурсе стихов ко дню рождения города. В другом ЛИТО читали длинные простыни стихов под Бродского и заклевали меня, когда я прочитала свободный стих. В третьем ЛИТО было ничего, ко мне отнеслись внимательно и доброжелательно, там вела хорошая пожилая поэтесса, и я познакомилась там и напилась водки с каким-то бывшим баптистом. Четвертым ЛИТО был детско-юношеский клуб «Дерзание», и там я встретила Марту.

В «Дерзание» я заходила за тот год раза три, и первые пару раз о Марте только слышала. Сама она не приходила, но все говорили о ней, о ее стихах. Услышав мои стихи, сам ведущий семинара мне тут же сказал: «А вы знаете Марту Л-ву? Вам обязательно нужно с ней познакомиться!» Марта была первой звездой клуба «Дерзание» и анфан терриблем, и мне очень захотелось узнать, что же она пишет. В самом «Дерзании» мне было как-то не по себе: дети казались мне надменными и сильно превосходили меня знанием современной литературы, я не знала, о чем общаться с ними, и как-то всех стеснялась. Там была девочка-восьмиклассница, которая писала по пять замечательных стихов в день, а к девятому классу бросила писать навсегда, девочка, которая писала тонкую и жесткую короткую прозу, потом поступила в Литинститут, где и канула, беременная девочка, которая писала потрясающие эссе, девочка, которая говорила о себе в мужском роде и посвящала стихи Бетховену. Все они были надменные, злые, прекрасные, но самой надменной, злой и прекрасной была Марта.