Конец света отменяется

Дождь прекратился. Вскоре промелькнул дорожный знак, обозначающий таможню, и через минуту они остановились перед шлагбаумом, установленным у небольшого серого здания, над которым развевался когда-то голубой, а теперь выгоревший на солнце до белого флаг НАТО.

Дверца открылась, и на переднюю площадку вошел военный в форме. Он что-то спросил. Ему никто не ответил. Тогда он улыбнулся, развел руками и вышел. Автобус тронулся.

– Фу, пронесло! – облегченно перевела дыхание Таня.

– Что он хотел? – Верона выжидающе уставилась на ее цыганский профиль.

– Есть ли среди пассажиров иностранные граждане.

– А почему мы не признались? – удивилась Верона.

– Тогда бы нас высадили для досмотра личных вещей, – пояснила она. – Вообще, иностранцы могут въезжать в Косово только через Македонию. Так что мы в какой-то степени нелегалы.

Верона уставилась в уже просохшее окно. На душе было тревожно. Она не могла поверить в происходящее. Ведь совсем недавно она смотрела телевизор, на экране которого мелькали кадры этой войны. Не придавая значения чему-то далекому и не касающемуся ее, она и подумать не могла, что вскоре окажется здесь. Неожиданно вспомнила родителей. На глаза навернулись слезы. Отец не пропускал по возможности новостей. Ругал на чем свет стоит американцев, бомбивших Югославию. Возможно, и сейчас он смотрит «Вести», не зная, что его единственная дочь находится именно там.

После пересечения границы никаких разительных перемен за окном не произошло. Ни разрушенных зданий, ни покореженной техники, ни воронок. Лишь появились дорожные знаки с изображением танков.

– Это еще сербское Косово, – шепнула на ухо Таня. Она заметно присмирела.

Они проехали несколько селений, в которых жили сербы. Наконец автобус въехал в Косовскую Митровицу, расположенную в сорока километрах от Приштины, по словам Тани, конечного пункта назначения для Вероны на сегодняшний день.

Они вышли посреди улицы. Никаких признаков автовокзала, даже остановки не было. Обе стороны дороги были заняты торговыми лавками.

Из рассказа Тани Верона помнила, что город разделен на две части, сербскую и албанскую. Условной границей служит река, берега которой соединяет мост.

Они зашли в небольшое кафе. Таня заказала два блюда и сразу кому-то позвонила. Говорила недолго, на непонятном Вероне языке. Тем временем официантка принесла два горшочка похожего на суп бульона и хлеб. Верона взяла ложку.

– Так… – Пряча в карман куртки телефон, Таня посмотрела на соседний столик, за которым обедал уже не молодой серб, и слегка наклонилась к Вероне: – Придется до утра задержаться.

– Почему? – спросила Верона, ловя себя на мысли, что ей все равно, в чем причина изменения планов.

– Сербы бунтовали у одного из КПП. – Таня стала есть суп.

– А здесь есть гостиница? – осторожно поинтересовалась Верона.

– Перекантуемся у одного человека, – не поднимая глаз, ответила Таня. – И вообще, ты меня своими вопросами уже достала.

Глава 19