Конец света отменяется

– В холле мы все равно оставаться не можем, – заключила Мурка, забрасывая за спину рюкзак и вешая на плечо сумку с Вадькиным ноутбуком. Катька волокла Севкины вещи, а сам Сева вместе с Вадькой перли по лестнице семейного тихоновского монстра. Только Евлампий Харлампиевич налегке перепархивал с одних перил на другие. Лестница не кончалась – бетонные ступеньки все кружились и кружились под ногами, и каждый этаж походил на предыдущий: крашеные стены и смахивающие на опустевшие рамки фотографий створки дверей. Даже обычных матовых стекол в них не было.

– Мы тем летом в Турции на минарет лазали, – прервала мрачное, заполненное пыхтением и сопением молчание Кисонька.

– И что? – откликнулась бредущая впереди Катька.

– А то, что хотя бы без чемодана! – пробурчала та, втаскивая вещи на очередную площадку.

– Восьмой! – вдруг раздался ликующий Катькин вопль. – Люди, это и есть восьмой! Мы дошли! Ура!

Кисонька тупо посмотрела на ничем не отличающуюся от остальных дверь с дыркой вместо стекла, потом задрала голову. Лестница поднималась еще на полпролета и обрывалась площадкой девятого, видимо, технического этажа. Нависая над головой, к перилам верхней площадки был придвинут гигантский холодильник: двустворчатый, похожий на железный шкаф. Наверное, с кухни пансионата, хотя металлические двери больше напоминали о холодильниках полицейских моргов в кино. Девочка передернула плечами – такой здоровенный, а перила такие невысокие… Жутковато будет под ним ходить. И вслед за остальной компанией втащила свой чемодан в длинный и узкий, как кишка, коридор.

– Тут вдвоем не протиснешься! – маневрируя чемоданом, пробурчал Сева.

– Гуськом! – скомандовала Мурка. – Гусь – первый!

Евлампий Харлампиевич зашагал впереди, шлепая красными перепончатыми лапами по кирпично-красному линолеуму. Колесики чемодана то и дело цеплялись за трещины и щели, в коридоре не светилось ни одной лампочки, и только из трех распахнутых дверей падали серебристые пятна дневного света.

Из одной выглянула Надежда Петровна.

– Тут совсем неплохо, – уже спокойно, даже радостно объявила она. – Душ-туалет есть, чего еще надо?

«Спутниковый телевизор, орешки в мини-баре и обслуживание в номер!» – подумала Кисонька, но вслух не сказала.

– Выбирайте, какая комната больше нравится!

Что тут выбирать? Кисонька свернула в первую из распахнутых дверей и снова зажмурилась, теперь уже попав из темноты коридора на свет. Стены оказались двухцветными – розовыми с золотистыми цветочками там, где обои уцелели, и полосато-ободранными в остальных местах. У стен приткнулись кровати с бугристыми матрасами и влажным бельем. У окна торчал рассохшийся письменный стол. С потолка на длинном шнуре свисала голая лампочка. Кисонька с суеверным ужасом огляделась по сторонам, подтянула к себе чемодан, словно боялась, что тот въедет в выглядывающую из-под кровати полоску толстой пушистой пыли, и выпалила:

– Давай уедем!

– Куда? – На лице Мурки красовалось непонятное, но явно неодобрительное выражение. Будто ей хотелось дать кому-то в рожу, но она никак не могла сообразить – кому.

– В любую из местных гостиниц! Можем даже виллу снять, видела, какие классные! – выпалила Кисонька.

– Мы – да. А ребята? – тихо сказала сестра.

– С нами! – воскликнула Кисонька и осеклась. Действительно, как она не подумала… Они с Муркой – дочки богатых родителей, никто не удивится, что они могут заплатить за комнату с увитым виноградом балкончиком в вилле над морем. Вадька с Катькой и Сева на самом деле тоже могут, но… Как объяснить их маме, откуда деньги? Сказать, что они с Муркой платят. Кисонька покачала головой. Надежда Петровна могла принять от Косинских отдых, который тем самим ничего не стоил, да и за детьми надо присмотреть, но она никогда не возьмет денег, тем более у девчонок.

Девочка в отчаянии плюхнулась на ближайшую кровать – та заскрипела, будто взвыла.

– Неделю я здесь не выдержу, – прошептала она, обводя взглядом стены.

– Мы когда на соревнования ездили, и не в таких условиях жили, – неуверенно ответила Мурка, хотя видно было, что ей самой в пансионате совсем не нравится. – По восемь человек в комнате!

– То на соревнованиях! – возмутилась Кисонька. – Морды бить можно в любых условиях! Мы с тобой и в палатках жили, когда в поход по Крыму ходили. А сюда приехали расслабляться! Пляж, дискотеки, коктейли… Разве можно расслабиться – тут?

– На дискотеку нас тетя Надя не пустит. Во всяком случае, одних, без нее, – мрачно усмехнулась Мурка.

Кисонька только сдавленно застонала сквозь зубы.

– Эй, гляди, что тут! – окликнула Мурка и, откинув линялую желтую портьеру, вышла на балкон. Кисонька с тяжким вздохом последовала за сестрой – и у нее аж дух перехватило!