Конец света отменяется! (СИ)

Но всё повторилось за старым сценарием. Несмотря на то, что добросовестно продрых с утра до самого вечера, я не смог сопротивляться внезапно навалившейся дремоте, словно сам бог Гипнос распростёр надо мной своё крыло. И сны в эти ночи снились такие яркие, выразительные, как никогда раньше. Вот и в этот раз я уже гнался по берегу лазурного ласкового моря за очаровательной девушкой, но никак не мог догнать и даже толком рассмотреть её. Незнакомка ускользала, хохоча, из моих рук. Но я не расстраивался, мне было чертовски приятно играть с ней в догонялки, я знал, что я, в конце концов, поймаю красавицу и тогда… Я испытывал такую сладость предвкушения, какой давно уже не знал наяву. И вот я уже словил незнакомку, ощутив тёплое упругое тело, как она развернулась и врезала мне под дых. То есть, не она врезала. Сладкое сновидение растаяло как… как сновидение, а я сообразил, что получить удовольствие мне сегодня не удастся. Что-то толкалось и било меня в бок.

С трудом я поднялся, протирая глаза и пытаясь понять, кто я и где. Взгляд мой упал на тонкие длинные жерди, которые уходили куда-то вверх. Что бы это могло быть? Я поднял голову. Странное существо, типа гигантского насекомого на шести лапах раскорячилось на поле, а четырьмя передними ловко собирало плоды и отправляло в пасть, которую снизу невозможно было даже рассмотреть. Так вот он каков, ночной злодей!

В это время из кармана моего плаща показалась белобрысая головка. Лик?!

Оказалось, пострелёнок тайком забрался в карман, когда я отсыпался перед ночным дежурством, а там у меня, как известно, и не такие объёмы помещаются совершенно незаметно. Пока я ходил, пытаясь бдеть, он закачался и уснул, а когда я остановился, придремав под сладкое сновидение, проснулся и начал меня будить. Я помог малышу выбраться, отчитывая его за нарушение дисциплины и взывая к его совести напоминанием о родителях, которые, должно быть, уже с ума сходят, разыскивая непутёвого сына. Но Лик, казалось, меня не слышит. Он раздирал рот такой зевотой, что мне снова отчаянно захотелось спать. Зато мой душещипательный монолог услышало чудовищное насекомое. Оно перестало запихаться витаминами, поглядело внимательно сверху вниз, словно на надоедливых жучков и, не дав мне даже достать меч, чтобы показать ему, кто из нас насекомое, пшукнуло, выпустив облачко, тут же рассеявшееся в тусклом лунном свете. А мы с маленьким татем свалились, как подкошенные, я только и успел заметить быстро удаляющиеся палочки-лапки…

За нами скоро пришли, хотя мы этого уже не видели. Это были родители Лика и их соседи, которые уже перевернули всё поселение, разыскивая пропавшего ребёнка. Почему всегда начинают искать там, где пропажа может оказаться, хотя опыт доказывает, что поиски следует вести там, где её не должно быть никогда?

Нас притащили в село, но проснулись мы только утром. Малыша ругали, целовали, шлёпали, обнимали, и всё это одновременно. Меня расспросами не мучили, но я уже не чувствовал угрызений совести за то, что постоянно засыпаю на посту. Да, вор не пойман. Зато появились новые факты. Во-первых, он пользуется усыпляющим газом. Поэтому его никто не мог увидеть. Лик проснулся потому, что в моих карманах воздух других пространств, его сон был естественным, но, оказавшись снаружи, он тоже начал засыпать. Во-вторых, благодаря Лику (да не ругайте вы его так!), я его всё-таки увидел. Знать врага в лицо — это уже половина дела. В-третьих, я видел, в какую сторону он убегал, скорее всего, именно там и находится его логово.

Теперь оставалось всего ничего: придумать, что делать дальше.

* * *

Думать мне помогал целый совет, собранный татями. Я выдвигал предложения, они — встречные, короче, всё происходило примерно так.

— Я сам подстерегу и убью его!

— Наш народ категорически против убиения живых существ. Его нужно поймать, чтоб не топтал наши поля.

— Убить и поймать — это совершенно несравнимые по сложности вещи.

— И совершенно несравнимые по значимости для самого чудовища, он предпочёл бы второй вариант.

— Может, нам у него спросить, желает ли он провести остаток жизни в клетке?

— Любое живое существо выберет жизнь!

Переубедить татей я не смог. Они решительно голосовали за непричинение чудовищу вреда. Так вам и карты в руки: берите на поруки, хорошо накормите, проведите воспитательную беседу. Но почему-то само собой всё вышло так, что это всё должен был сделать я. Так я ж собирался чудовище убить и точка. И отступать теперь как-то неудобно. Ладно, попытка — не пытка, а не получится — сами виноваты.