Конец света сегодня

А теперь здесь выворочен асфальт и всюду мутные замерзшие лужи.

– Я убью того, кто сотворил такое с моим городом! – проскрежетала Юля.

Она подошла к театру. Внешне он не изменился – все те же огромные окна, балконы, колонны, узорные фонарные столбы. На тумбах для афиш наклеены анонсы премьер и бенефисов. Юля не очень любила театр, но готова была спасти его от всяких посягательств извне.

Она поднялась по широким, присыпанным снегом ступеням. Никто ее не встречал, никто не останавливал. Кругом было сумрачно и печально, как на гражданской панихиде.

Юля толкнула стеклянную дверь и вошла в вестибюль. Пусто, пыльно, запущенно.

– Эй, – приглушенно крикнула она. – Здесь есть кто-нибудь?

Тишина, глубокая, полновесная тишина ответила девушке: «Не-э-эт».

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду стрелять. Кто не спрятался, я не виновата, – пробормотала Юля и пошла в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

На втором этаже тоже было пусто. Ковровое покрытие скатано в рулоны, стулья сдвинуты, буфет закрыт. На Юлю задумчиво смотрели со стен портреты знаменитых в прошлом актеров и актрис Щедрого.

– Ну я так не играю, – сказала Юля. – Какого черта вы прячетесь?

Никто ей не ответил. Юля разозлилась и дернула тяжелую дверь, ведущую в зрительный зал. Дверь со скрипом подалась, и тут Юля упала, закрывая ладонями глаза. Потому что из дверного проема на нее хлынул такой свет, что смотреть было больно.

– Не трогайте меня! – Юля ощутила чье-то прикосновение и заорала как резаная. – Я пришла с миром!

– Успокойся, дева, – услышала она прохладный, как мятная кола, голос.

Что интересно, голос говорил по-русски. Но с едва уловимым акцентом.

Юля села. Открыла глаза. Свет был, но уже не такой воинственный. Юля подняла глаза на фигуру, стоявшую рядом с нею и протягивающую ей руку. Фигура принадлежала женщине, а скорее юной девушке. Девушка была хороша в алом платье с бахромой и мокасинах. В ее длинные волосы были вплетены десятки перышек и колечек. Между бровями висели гипсовые шарики. Но самое главное – за спиной девушки были крылья из переливчатых серо-черных перьев.

– Вы кто? – спросила Юля.

– Меня зовут Ацет, что в переводе на ваш язык означает «вестница». Идем, госпожа. Великий бог давно ждет тебя и хочет говорить с тобою.

– Отлично. – Юля встала на ноги, отряхнулась, поправила шляпку. – Великий бог, говорите? Ладно, разберемся.

Юля пошла за Ацет, спускаясь к сцене по ступеням зрительного зала. Наконец они добрались до сцены. Сцена была закрыта занавесом.

– Очень мило, – сказала Юля. – Бог на сцене, что ли?

– Нет, нет, идем дальше!

Ацет резво подпрыгнула и оказалась на сцене. Юля решила не отставать, показать класс – и взлетела. Невысоко, метра на два, на три. И так спустилась на сцену. Ацет отодвинула в сторону тяжелый занавес, пропуская Юлю вперед. Юля прошла и остановилась, не зная, смеяться ей или плакать.

Майя, видимо, любили театр. Но ничего в нем не понимали. Они расположились со всеми удобствами в декорациях водевиля «Гусарская баллада», разводили костры, варили в котелках какое-то варево. Пахло почему-то крабовыми палочками.

На Юлю особо не обратили внимания. Ацет повела ее за сцену. Тут было не прибрано, сыровато и неуютно. Театр за сценой – малопривлекательное зрелище, собрание старых декораций, пыльного реквизита и прочей ерунды.

Ацет подвела Юлю к двери с табличкой «Правление» и сказала:

– Великий бог здесь.

И постучалась.

– Апчхи! – оглушительно раздалось за дверью.

– Великий бог позволяет тебе пройти, – сказала Ацет, открывая дверь. – А я подожду снаружи.

Юля пошла. Приемная правления театра была обыкновенной комнатой с диванами и письменным столом. Сейчас на столе стоял табурет, задрапированный парчой (видимо, местной, из реквизита). На табурете довольно неловко сидел человек в накидке из алых перьев, холстинных одеждах и в золотой маске.

– Поклоняюсь великому богу майя! Солнце – твой лик, деревья – твои руки, небеса – подножие ног твоих!

Юля, когда надо, могла и перед богом не сплоховать.

– Очень мило, дитя, – сказал бог майя. – Ты красива и почтительна. Приятно тебя видеть.

– Мне тоже приятно вас видеть, боже. А где вы так научились говорить по-русски?

– Это природное свойство майя. Как вода принимает отражения тех, кто смотрит в нее, так и мы принимаем языки тех, кого завоевываем. Но разве это твое главное вопрошание, дитя?

– Гм, нет, конечно. Боже, я вот что хотела спросить: почему вы решились вернуться с далеких звезд?

– Все очень просто, – качнулась золотая маска. – Среди звезд жить плохо и неуютно. Дом тянет к себе.

– Но разве ваш дом здесь? Вам надо на Юкатан, потом, это, в Кампече, Табаско, Кинтана-Роо и прилежащие к ним области. Именно там развивалась ваша цивилизация. А здесь дичь, глушь, Россия!

Тут Юля услыхала звук индейской флейты. Флейта выводила красивую, но какую-то тревожную мелодию.

– Русия? – повторил за Юлей майяский бог. – Тогда мы почти не слышали о ней. Что ж, откроем ее для себя заново, раз уж так получилось…

– То есть что значит «так получилось»?