Конец света состоится при любой погоде

– Да ты не убивайся так: у вас же это не в первый раз. Ревнует – значит, любит. Давай сюда свою бонбоньерку. Как тучи рассеются – скажешь, верну.

Я сунула свёрточек в сумочку и поднялась. Сашенька пошёл впереди меня к дверям, на выходе остановился, виновато оглянулся, пожав плечами, и вышел.

К машине я мчалась без зонтика, пригнувшись, как на линии огня. Почти не промокла сама и не промочила туфли. Моя красотка, сиреневая «Вольво», была на ходу всего второй год, не подвела меня ещё ни разу, так что через несколько секунд, разбрызгивая веером воду из луж, я уже неслась сквозь дождь.

От Красноармейской до нашего дома было всего ничего, и если бы не обязывало положение, я вполне могла бы ходить на работу пешком. «Экстаз» стал для меня огромным сюрпризом. Ровно год назад, в мой день рождения, Володя привёз меня в пустое светлое помещение, где ещё остро пахло свежей краской, и сказал: «Ты хотела сама попробовать себя в деле? Вот, получай. Можешь открывать бутик, о котором столько мечтала. Всё, что понадобится, – на дизайн, на закупку товаров – оплачу без проблем. С днём рождения, малыш!». И я была в экстазе…

Новорусскую громадину, в которой мы жили, построили всего пару лет назад. Находясь в самом центре города, здание заслонилось от улицы стандартными хрущёвками, и потому в нашем дворе шума проезжающих машин слышно почти не было. Прямо из подземного гаража я поднялась в лифте на наш седьмой этаж и блямкнула в дверь. Открыла Дора Михайловна, няня Димки, которая уходила вечерами, когда я и Володя возвращались домой. Она была уже в плаще.

– Добрый вечер, Оленька! Не промочило вас? Август называется… У нас всё нормально. Ужин готов, Димочка уже ужинал. Владимир Николаевич приехал буквально перед вами и сейчас принимает ванну. Если надобности во мне нет, я побегу.

Всё это Дора Михайловна прощебетала, не останавливаясь, своим полудетским голоском, одновременно улыбаясь и суетливо перебирая старушечьими лапками, как муха на тарелке с мёдом. Няня она была замечательная, и мы с ней жили душа в душу.

Изобразив ещё два-три японских полупоклона, как престарелая гейша, Дора Михайловна запоздалой бабочкой выпорхнула за дверь. Впечатление довершал тропически яркий зонтик с тиграми и баобабами, который она раскрыла почему-то прямо на площадке, будто дождь лил уже там.

Я разулась в прихожей и прислушалась. В ванной шумела вода. Ещё дальше приглушённо раздавались хлопки выстрелов – это Димка тиранил в детской компьютерную игру. Из кухни пахло чем-то до умиления домашним и вкусным.

Вот и ещё один день прошёл.

Я небрежно бросила сумочку на тумбочку в прихожей, но вдруг вспомнила, что там лежит безделушка, которую мне доверил на хранение Сашенька, и испугалась – не разбила ли? Достала разноцветный свёрточек, потрясла над ухом. Нет, слава богу, обошлось. Какие сокровенные тайны хранил там маленький смешной человечек с большим сердцем? Дырявый носок былого возлюбленного? Окурок сигары? Рваный презерватив «Голубая луна»? Войдя в гостиную, я положила Сашенькину тайну на стол и накрыла бумажной салфеткой. Потом быстро впрыгнула в халатик и побежала на кухню – сервировать стол, пока муж не появился из ванной.

Чайник уже закипал, когда в дверь позвонили. На входе в подъезд у нас сидел охранник, потому я не задумываясь щёлкнула замком.

На площадке стояли пятеро: четверо суровых мужчин и поношенная женщина. Один из визитёров был в полицейской форме, но, похоже, не самый главный. Старшим был худой брюнет с нервным дёрганым лицом. Он махнул перед моими глазами красным удостоверением и вежливо, но не без ехидства в голосе, представился:

– Марк Кацман, отдел по борьбе с наркотиками. Я не ошибаюсь, и здесь действительно живёт Градов Владимир Николаевич?

– Да, – опешила я.

– Ну и замечательно. Нам необходимо произвести обыск в вашей квартире. Со мной ещё двое сотрудников и понятые.

Говоря так тихим спокойным голосом, от которого мурашки толпой помчались по моей спине, он понемногу двигался прямо на меня, так что мне волей-неволей пришлось отступить вглубь прихожей. Я была просто в паническом ужасе и никак не могла прийти в себя. За Кацманом ввалились остальные. Профессионально, не производя лишнего шума, но оставляя следы мокрой обуви, сотрудники быстро рассредоточились по квартире, и только понятые сиротливо остались стоять у дверей.

Шум воды в ванной стих, и я опомнилась. Вот сейчас, сейчас Володя выйдет, и всё это недоразумение разрешится в один момент. Мой муж знает, что делать, он может всё!

Открылась дверь ванной, и Володя появился на пороге, крупный, с мокрыми волосами, с полотенцем, повязанным на бёдрах. По телу сбегали капельки воды. Он увидел меня, улыбнулся, но тут же заметил полуоткрытую дверь, прижухших понятых и вопросительно взглянул на меня:

– Оля, что-то случилось?

Я кивнула и показала в сторону гостиной, куда вела цепочка грязных следов. А оттуда уже шёл Кацман, и узкое лицо его подёргивалось в недоброй гримасе.

– Владимир Николаевич, необходимо ваше присутствие. И вы, граждане понятые, пройдёмте в комнату.