Конец ток-шоу

Он был прав: вся эта история принесла фирме «Ксант» одни убытки, убытки материальные - не считая, конечно, морального удовлетворения. Котовы, узнав, что на Овечкина следствие вывела я, отказались выплачивать обещанное вознаграждение. Собственно говоря, виноват в этом был Филонов, который честно заявил Павлу Анатольевичу, лауреату и т. п., что он должен разделить награду не только со своими операми, но и со мной, и с сотрудниками «Ксанта». Пришлось через Гария Улитина, который сразу же после ареста Овечкина вернулся из своего длительного альпийского отпуска, намекнуть старшему Котову, что это может стать достоянием широкой публики, после чего ребята с Петровки получили наконец свои заслуженные баксы. Тамара Синякова, в отличие от Котова, готова была платить детективам за работу, но денег у нее не было, и она обещала сделать «Ксанту» бесплатную рекламу, но пока не слишком торопилась. И вот теперь убытки могут стать и моральными - если мы потеряем Сережу, попавшегося в Оксанины сети!

- Не горюй, Марк, - пыталась я утешить мужа. - Оксана пролежит в больнице еще долго, а за это время либо он в ней разочаруется, либо она найдет себе более подходящий объект.

- Ты еще скажи, что она от перенесенного потрясения внутренне переродится и станет Сергею идеальной подругой, - печально усмехнулся в ответ Марк.

Увы, я не верю в чудеса… Да, я сегодня положительно была не и настроении, и вся привычная околотелевизионная суета меня дико раздражала. Первую пересъемку я отработала исключительно на технике; просто когда я оказалась на подиуме напротив исполнительницы испанских романсов, во мне как будто что-то включилось - даже что-то внутри щелкнуло, - и я провела ток-шоу как ни в чем не бывало. Но второе интервью - с поп-певичкой Настеной - заранее повергало меня в ужас. Я сбежала из студии к себе в комнату отдыха, чтобы хоть как-то настроиться на работ.

Но уединиться мне не удалось: деликатно постучав, в гардеробную вошел Гарий Улитин. Он держался с достоинством и поблагодарил меня за все, что я сделала для его племянницы Кристины. Собственно говоря, я ничего особенного не сделала, по как раз именно Улитин оказался благодарным клиентом, хотя он детективов и не нанимал. Он щедро расплатился с «Ксантом» за то, что доктора Феоктистова погнали из 173-й больницы поганой метлой, и собирался подавать на него в суд, опираясь на собранные материалы. Увы, Настенин агент выбрал не самое подходящее время для изъявления благодарности; и когда я его наконец выпроводила, у меня оставалось только несколько минут на приведение себя в порядок.

Так что к тому моменту, когда меня позвали в студию, я была внутренне вся взъерошена и страшно боялась завалить это интервью; я шла, а ноги сами несли меня назад, как когда-то в студенческие годы, когда я сдавала экзамен, к которому не готовилась. Настена уже сидела на диванчике в том же самом изумрудно-зеленом платье, свет установили, не хватало только собаки.

- А где собака? - громко и грозно вопрошала Тамара своим прокуренным голосом.

- Здесь собака, здесь! - отозвался Майк, гордо вводя в студию Глашу. Или это она его гордо вела?… - Мы с Глашенькой даже успели прогуляться.

Юный Майк, как выяснилось, был не столь уж юн - оказывается успел уже пройти Чечню. Просто хорошо сохранился - в их семье все очень молодо выглядели, признался он как-то мне под настроение, а у его отца до тридцати лет требовали паспорт, когда тот пытался проникнуть в «злачные заведения». Майк ушел из «Ксанта», хлопнув дверью, устроился в охрану телецентра, чтобы на что-то жить, и заодно стал самым преданным ассистентом Тамары. Он окончательно и бесповоротно влюбился в телевидение, так что даже не стал сдавать экзамены в юридической школе, где учился заочно, а собрался осенью поступать в частный институт телевидения.

Он подвел Глашу к дивану, отстегнул карабин поводка, и моя гениальная спаниелька тут же запрыгнула на диван усевшись рядом с певицей, прямо на ее юбку. Тут же по студии распространилось страшное зловоние. Настена зажала нос, а я все поняла.

- Где ты с ней гулял? - набросилась я на Майка.

- Как где? Во дворе… - пробормотал он в полном недоумении.

- А кучу… она сама нашла пли ты ей помог? - продолжала я допрос.

Тамара приближалась к нам, грозно засучив рукава.

- Ты понимаешь, такой-сякой, что сорвал съемку? - прогремел ее голос прямо над его ухом.

Майк сжался в комочек; все вокруг заговорили одновременно и очень сердито, и мне даже стало его жалко.

Во всей этой суматохе только Глаша сохраняла полное спокойствие, возлежа в позе сфинкса на драгоценном подоле, и не торопясь поедала заранее припасенные певичкой конфеты.

Положение, как ни странно, спасла Настена. Отсмеявшись всласть, она заявила, все так же зажимая нос рукой, отчего голос у нее стал немного гундосым: