Конец ток-шоу

Ничего страшного не произошло! Всего лишь неделя моей жизни прошла впустую, выброшена коту под хвост! Что ж, мне не впервой… И, выгнав огорченных коллег из комнаты отдыха, я постаралась отключиться от мыслей о загубленной передаче и снова настроиться на разговор с писательницей Тем более что она оказалась очень интересной собеседницей - она говорила столь же ярко и изящно, как и писала, свои неординарные мысли она облекала в необычные, по вкусные слова, которые не сыскать ни в одном словаре, но главное, ее выразительная мимика заставляла жалеть тех, кто мог ее только слышать или читать то, что она написала, но не видеть ее самое.

- Да, похоже, что не только у писателей есть свои критики, по и у телевизионных ведущих, и если нас они убивают морально, то с вами и вовсе не церемонятся - губят ваше творчество в зародыше, - посочувствовала мне она.

Ах, если бы это были просто злобствующие критики! Но я боялась, что испорченная кассета - это уже не просто гадость, а месть, пока еще мелкая. Возможно, кто-то уже решил, что я целиком и полностью виновата в гибели Котовой, и начал действовать самостоятельно, не дожидаясь, пока убийцу выведут на чистую воду правоохранительные органы - тем более что веры им не было никакой.

Тем не менее ток-шоу с Галиной Михайловной прошло блестяще, в чем моей заслуги было мало. На самом деле загубить интервью с такой изумительной собеседницей было очень сложно - хотя я видела своими глазами, как именно это сделал один из самых наших популярных ведущих. Он чересчур усиленно интересовался, во-первых, суммой ее гонораров, под стать налоговому инспектору, и, во-вторых, подробностями ее развода с первым мужем, после которого прошло лет тридцать, не меньше. В результате писательница замкнулась в себе, а он выставил себя полным идиотом. Так что на его фоне я показалась себе просто гениальной журналисткой, хотя Галина Михайловна мне здорово помогла подняться в собственных глазах. Почуяв во мне родственную душу, страдающую от происков завистников, она сделала все от нее зависящее, чтобы я забыла про загубленную запись.

- Ты сегодня была просто молодцом, - похвалил меня Марк, когда вечером вез обратно домой, обессиленная, я откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и с трудом заставляла себя не терять нить разговора. - Профессионально сработала.

Я встрепенулась и почти вернулась к жизни. Мой муж отвесил мне комплимент, да еще какой! В среде профессионалов, хорошо делающих свое дело, каким бы оно ни было, нет более высокой оценки, чем та, что дал мне Марк.

- Тебе действительно понравилось? - робко переспросила я.

- Правда. И еще мне понравилось то, что ты не позволила выбить себя из колеи, даже виду не показала, что эта история с испорченной кассетой тебя расстроила. Но какая женщина!

- Ты про кого это? Про Оксану, что ли? - Я встрепенулась и готова была уже вонзить в него коготки.

- Да нет, конечно Оксана - это профурсетка, и, поверь мне, она многое знает. Недаром же я столько на нее потратил времени - она кое о чем проговорилась. Нет, я говорю про твою писательницу. Какая живость, наблюдательность, какая женственность, наконец!

Во время съемки был эпизод, когда люлька с Олегом снова застряла прямо над нашими головами, и нам пришлось сделать вынужденный перерыв. Пока оператор, продемонстрировав отличную атлетическую подготовку и бережно прижимая к себе самое ценное, что у него было - камеру, - выбирался оттуда, пока, отчаявшись запустить мотор, мужчины вручную поворачивали кран - все это время Галина Михайловна оставалась на попечении моего мужа, который любезно нашел для нас кресло и усадил у дальней стены студии, подальше от вышедшей из строя техники.

Что ж, я должна быть счастлива, что именно она его очаровала. Она, конечно, изумительна, но вряд ли можно видеть в ней соперницу…

- Ты представляешь, за то время, что мы ждали, она дала характеристику почти всем твоим коллегам, которых видела первый раз в жизни! Так, про девушку с косой…

- Ты имеешь в виду Лену?

- Да, именно ее, вашего редактора. Так вот, про нее она сказала, что глаза у нее горят «мрачным ледяным огнем», представляешь?

Мрачным ледяным огнем… Это было нечто. Я снова закрыла глаза и мысленно представила себе лицо Горячевой, какой она была сегодня. Да, писательница права, но почему же я раньше этого не замечала? Да потому что раньше она была не такой, а она была просто серьезной, но не мрачной! Но и теперь она не подавлена, нет - в ней бушуют страсти за внешне спокойным фасадом! Она прячет свои чувства ото всех, а от меня особенно - потому что я туг же вспомнила, как, случайно встретившись со мной взглядом, она тут же отвела глаза, только я на этом не фиксировалась, пока Марк не обратил на это моего внимания. Что же с ней такое происходит?

Марк продолжал говорить в пространство, не требуя от меня ответа, как бы рассуждая вслух: