Конец ток-шоу

Опомнившись, я подбежала к двери и выглянуло наружу. Глеб уже был далеко, его высокая фигура вот-вот должна была скрыться за поворотом, когда ему навстречу вышла другая фигура - поменьше, явно женская. Силуэт Глеба склонился и, судя по всему, он что-то ей сказал, после чего немедленно скрылся за поворотом. Женская фигурка обернулась ему вслед и обреченно протянула к нему руки, потом, вся как-то съежившись, продолжала свой путь. Это была Оксана, она пришла за мной. Увидев, в каком я виде - измятом платье и со смазанной тушью под глазами - она не сдержалась и закричала на меня тоненьким сварливым голоском, похожим на лай моей Глаши, когда та находится в стервозном настроении. Я впервые слышала, как Оксана повысила голос; это было некрасиво, и я как-то отвлеченно пожалела ее бывшего мужа - бедняга, наверняка ему подобные звуки часто давили на барабанные перепонки, и теперь он, должно быть, блаженствует в тишине.

У нас у всех сдавали нервы.

Последнюю съемку в тот день я не могу припомнить вообще, как кошмарный сон, который от ужаса начисто забылся, но осталось лишь впечатление чего-то жуткого. Это была моя самая худшая передача, и только совместные усилия Синяковой и Толь Толича что-то из нее слепили - правда, показали ее через несколько месяцев, летом, в мертвый сезон.

Домой я пришла поздно, мучаясь вопросами, которые собиралась задать Марку. Я намеревалась трясти его до тех пор, пока он на них не ответит, но он вернулся позже меня, около часа ночи, и заявил, что смертельно устал и если сейчас не упадет в кровать и не поспит, то просто умрет. Я все-таки не изверг и потому дала ему выспаться, зато сама не могла уснуть часов до трех - была на взводе. Потом я все-таки заставила себя погрузиться в сон, памятуя, что завтра у меня опять съемки и негоже ведущей являться в студию с синяками под глазами от бессонной ночи, которые не скроет никакой грим.

Наутро я была на ногах уже в девять; тихо встав и не разбудив Марка, я одновременно глотала обжигающий горло и бодрящий душу кофе, кормила Глашу и собиралась на работу. Обычная практика телекомпаний - снимать как можно больше передач за тс пару-тройку дней, на которые арендуется студия; чем лучше продуман сценарий, чем лучше подготовлены участники, чем более профессиональны ведущие, тем плотнее график съемок. Кое-что значит и состав аудитории. Бывает такая вялая публика, что даже на нормальные аплодисменты зрителей надо раскачивать минут двадцать, не меньше.

От чего это зависит - не знаю, но мне иногда кажется, что больше всего от погоды. Бывают дни, когда одна за другой выходят из строя то камеры, то юпитеры, то звукозаписывающая аппаратура. Упрекая себя в том, что вчера на последней съемке сломалось не что-нибудь, а я сама, я решила постараться сегодня быть в своей лучшей форме, а для этого оставить мужа в покое и отложить допрос с пристрастием до лучших времен. К тому же была суббота, и надо же дать человеку выспаться в его законный выходной!

Но мои благие намерения не осуществились: как раз когда я заливала поджаренный черный хлеб и сыр яйцом, на кухне появился Марк в одних трусах.

- Куда ты так торопишься? - спросил он, - Позвонила Синякова и сказала, что начало перенесли на два часа.

Я внимательно на него посмотрела. Вид у него был, конечно, заспанный, по не только… Он прятал от меня глаза Марк прекрасно умеет лгать, но только не мне.

- Признавайся, в чем дело, - взяла я быка за рога. - Если бы звонила Синякова, то позвала бы меня к телефону. Вы все что-то скрываете! Говори сейчас же, а то останешься без завтрака!

Но моя шутка оказалась совершенно не к месту. Все так же стараясь не встречаться со мной взглядом, Марк повторил:

- Нс спеши. Сегодня начало съемки задержится, если вообще состоится. Ребята с Петровки планируют задержать ее прямо в Останкино.

- Кого? И почему именно в Останкино?

- Оксану Верховцеву.

- Не может быть!

- Я знаю, что ты ей симпатизируешь, поэтому не хочу, чтобы ты при этом присутствовала. Но муровцы убеждены, что Котову убила именно она, она же и тебя столкнула с лестницы. И Сергей тоже в этом уверен.

Я заметила, что он мудро оставил свое мнение при себе.

- И все равно я этому не верю, - повторяла я, как автомат. Факты, конечно, упрямая вещь, но я еще упрямее. - А почему они собираются взять ее в телецентре?

- По очень простой причине: как ты знаешь, она живет сейчас в Пушкине, а местные менты МУРу не подчиняются, с ними все надо согласовывать. Гораздо проще арестовать ее на московской территории. Тем более что, по агентурным данным, она часто ночует в Москве у разных своих подружек и знакомых.

Тут я почувствовала запах горелого: это дымилась моя фирменная яичница, которая целиком досталась радостной Глашке. Судорожно покидав в сумку туфли, косметичку, папку со сценариями и все прочее, что могло мне сегодня понадобиться, я кинулась в переднюю.

- Куда ты? - Марк все еще был неодет, не умыт и небрит.

- В Останкино! Как я могу оставаться дома, когда там такое происходит?!