Конец третьего рейха

Наши войска, продвигавшиеся на запад, в это время уже вели бои на Одере. Оставлять в своем тылу мощный опорный пункт противника мы не могли. Обстановка требовала окончательного разгрома познанского гарнизона. Город Познань — узел железных и шоссейных дорог, — оставаясь долгое время в руках противника, мог сильно усложнить подвоз боеприпасов и горючего на Одер. Да и управление войсками затруднялось. По два-три раза в неделю мне и работникам штаба армии приходилось путешествовать по маршруту Познань — Одер — Познань.

Уже много дней наши части вели уличные бои. Гитлеровцев приходилось выбивать из каждого дома. При этом очень пригодился нам опыт, накопленный в боях на Волге.

Чем глубже штурмующие части и подразделения врезались в город и ближе подходили к Цитадели, тем упорнее оборонялись войска противника, тем ожесточеннее шли бои. Наши воины сражались геройски. С чувством признательности я вспоминаю приданные 8-й гвардейской армии танковые части, в частности 259-й отдельный танковый полк под командованием майора И. С. Иванова. С самого начала штурма танкисты тесно взаимодействовали с пехотой и артиллеристами, проявляя мужество, упорство и изобретательность. Они выработали и применили новые приемы борьбы. Например, в уличных боях танки наступали парами. Танк, идущий по правой стороне улицы, вел огонь по целям, расположенным на левой стороне, и наоборот.

Когда нужно было под огнем произвести перемещение наших пехотных подразделений, танки становились двумя цепочками, образуя своими корпусами коридор, по которому передвигались пехотинцы. Таким образом, броня и артиллерия танков помогали пехоте с малыми потерями продвигаться под вражеским обстрелом.

Такие приемы ни в одном уставе не записаны. Они рождены сметливостью наших солдат и офицеров непосредственно в бою. Командиры, политические и штабные работники быстро подхватывали эти плоды солдатской смекалки, делали новые приемы борьбы достоянием всех подразделений. Этой цели служили и беседы агитаторов, и боевые листки, и газета.

По имевшимся сведениям, гарнизон Цитадели имел запасы воды, продовольствия и медикаментов на полтора-два месяца. Частые атаки форта могли принести только лишние жертвы. Поэтому было решено дать войскам передышку, подвезти боеприпасы для артиллерии и авиации, поставить артиллерию и тяжелые танки на прямую наводку по бойницам.

Готовились штурмовые лестницы, мостики и машины для преодоления рва. Артиллеристы произвели сильный налет, используя наши отечественные снаряды крупного калибра. Им удалось пробить брешь в кирпичной стене крепостного вала. Тотчас же была дана команда — огнем прямой наводки по краям пролома расширить брешь. Вскоре здесь образовался пятиметровый проход. С внешней стороны рва в этом же месте инженеры заложили мощные фугасы, чтобы взрывом обрушить стену в ров и по образовавшейся насыпи пропустить в Цитадель танки и самоходки.

Общий штурм был назначен на 18 февраля.

Чтобы читатели могли хоть отчасти представить трудности, которые пришлось преодолеть нашим войскам, приведу несколько примеров.

Группе саперов во главе с младшим лейтенантом Гужевым было приказано обеспечить переправу пехоты через ров между западной башней главного входа и редутом No 1. Под убийственным огнем саперы подтащили штурмовые лестницы. Рядовые Возный, Казора, Маставенко, Акулиничев, Добричев, Смирнов и Зубков, поджигая короткие зажигательные трубки, начали сбрасывать в ров пятикилограммовые заряды. После шести взрывов амбразуры в стене замолчали. В ров быстро опустили лестницы. С их помощью саперы преодолели препятствие. Вслед за ними переправилась и пехота. Первые наши бойцы ворвались в Цитадель...

Противник открыл ураганный огонь по штурмовым лестницам и разрушил многие из них. Саперы ремонтировали поврежденные лестницы, подносили новые. Переправа продолжалась. Пехота непрерывно накапливалась на валу форта, хотя огонь противника не ослабевал. Наши бойцы несли потери. Особенно опасным был фланкирующий огонь из амбразур редутов No 1 и No 2 и западной башни главного входа. Попытки подавить огневые точки с помощью ранцевых огнеметов не удавалось. Огнеметчики не смогли подползти к краю рва, а струя огнесмеси, пущенная с расстояния 20 — 25 метров, практических результатов не дала. Тогда было принято решение применить бочки с взрывчаткой. Под прикрытием огня пехотинцев 4 — 6 саперов ползком выкатывали такую бочку к краю рва, поджигали запал и сталкивали ее в сторону амбразур. Взрыв оглушал фашистских пулеметчиков. Пользуясь ослаблением огня, саперы спускали лестницы в ров и наводили переправу. Пехотинцы по лестницам взбирались на крепостной вал и окапывались на его южном склоне, а местами и на самом гребне.

Надо было спешить: все знали, что умолкнувшие огневые точки скоро снова оживут. Гитлеровцы убирали из казематов оглушенных взрывом пулеметчиков и фаустников, на их место ставили новых, и амбразуры вновь извергали огонь.