Конец третьего рейха

Одним из проявлений творческой инициативы наших бойцов и командиров явилась тактика мелких штурмовых групп, которую мы применили в уличных боях на берегах Волги. Суть этой тактики — наступление. Там, на Волге, обороняясь, наши группы укрепляли и улучшали свои позиции наступательными штурмовыми ударами. Уже тогда, в 1942 году, наступательные приемы штурмовых групп были практически отработаны и проверены под огнем. Здесь, в Берлине, нам не было нужды обороняться и улучшать свои оборонительные позиции потому, что противник окружен плотным и мощным кольцом. Наше дело наступать и наступать. В Берлине задача наших войск — как можно скорее разгромить окруженный гарнизон и обезвредить фашистское правительство. Наши войска, ведущие штурм Берлина, чувствуют и верят, что это последний бой с фашизмом, что после овладения Берлином война кончится.

Как же подготовился берлинский гарнизон к отражению нашего натиска?

Говоря прямо — плохо. Гитлеровскому командованию удалось создать мощные оборонительные укрепления, крепости, форты, завалы, но самая главная крепость — человек, его сознание — оказалась разоруженной. Немецкие войска в Берлине упорствовали, но это было бессмысленное упорство обреченных. Немцы — народ дисциплинированный и храбрый. Но когда нет перспектив, и храбрый солдат воюет плохо, даже у себя дома, в своем городе.

Правда, отдельные команды немцев, вооруженных фаустпатронами, в первые дни штурма Берлина вели весьма успешную борьбу с танками и нанесли нашим танковым войскам весьма ощутимые потери. Однако успех был кратковременным. Как только танковые войска перестроились и стали тесно взаимодействовать со своими пехотинцами — роль фаустников в обороне Берлина свелась почти к нулю. Против фаустников успешно боролись стрелки-автоматчики, прикрывающие танки Находчивость и смекалка бойцов помогли увеличить огнестойкость брони, танки дополнительно получили бронеэкраны, пусть примитивные, но весьма эффективные. Фаустпатрон, ударяясь в экран, терял кумулятивную прожигающую силу, и броня оставалась неуязвимой.

Таким образом, это грозное средство против русских танков — фаустпатрон, на который возлагал большие надежды Гитлер, — оказалось не таким уже грозным. Сознание бессилия порой приводит в дикое безумие. Мы это видели своими глазами. Представьте себе толпу в четыреста юнцов. Каждому не более пятнадцати лет, все в черных школьных кителях. Идут вдоль улицы навстречу нашим штурмовым отрядам. На плечах белые фаустпатроны, с виду напоминающие графины, насаженные на метровые палки. Гитлер бросил этих юнцов против наших танков.

Что с ними делать? У наших бойцов не поднимается рука открывать огонь по ним. Командиры стали запрашивать по радио:

— Как быть: пропускать вперед или открывать огонь?

— Воздержитесь от стрельбы, найдите способ обезоружить их.

Вспышки желтых ракет, обозначавшие наш передний край, не остановили юнцов. Вот они уже вплотную приблизились к нашим позициям и, заметив орудия, повозки, исступленно бросились на них. Полетели фаустпатроны. Они рвали в клочья людей, лошадей. Пришлось открыть ответный огонь. Увидев, как падают идущие впереди, остальные повернули обратно.

Эго произошло днем, 26 апреля, после взятия аэродрома Темпельхоф. Толпа юнцов вышла из Тиргартена и двигалась по Колоненштрассе на боевые порядки 28-го гвардейского стрелкового корпуса.

Ну, кто так воюет, даже в самых отчаянных условиях? Кто мог послать детей на верную смерть?

Если бы в самые невыносимо трудные дни обороны Сталинграда мы так безрассудно бросали людей, то едва ли удалось бы удержаться не только на западном, но и на восточном берегу Волги.

За час до начала артподготовки знаменщик 220-го гвардейского стрелкового полка 79-й гвардейской Стрелковой дивизии сержант Николай Масалов принес знамя полка к Ландвер-каналу. Его сопровождали два ассистента. Гвардейцы знали, что перед ними главный бастион фашистской столицы, знали, что здесь находится ставка Гитлера и главный узел связи, через который главари третьего рейха еще продолжают руководить своими войсками, вынуждая их вести бессмысленные кровопролитные бои.

Путь к центру Тиргартена с юга преграждал глубокий с отвесными бетонированными берегами канал. Мосты и подступы к ним густо заминированы и плотно прикрыты огнем пулеметов. Только дружным и стремительным рывком можно преодолеть этот грозный и опасный рубеж.

От Ландвер-канала до Фоссштрассе и имперской канцелярии, в подземелье которой укрывался Гитлер, осталось не более четырехсот метров. Подступы к имперской канцелярии обороняли батальоны особой бригады лейб-штандарт «Адольф Гитлер». Командовал бригадой верный слуга Гитлера, матерый нацист Монке.