Конец цепи

Использовал обычное оправдание.

Когда надо спасать мир, приходится жертвовать отдельными индивидуумами.

Это была его мантра, и он поступил как всегда: повторял ее про себя, пока сам не поверил в это.

В конце концов взгляд Франкена закончил свое странствование. Молодая женщина, медленно двигавшаяся между кроватей там, по другую сторону стекла, почувствовала его на себе и посмотрела в сторону генерала из-за запотевшей пластиковой защиты лица. Она была одета в толстый полностью герметичный наряд из специальной белой, синтетической ткани, под которую был закачан воздух под избыточным давлением, чтобы в случае отверстия или другого повреждения в нем он устремился наружу (а не наоборот) и дал ей хоть какой-то шанс выбраться, пока еще не будет слишком поздно. Ее глаза были пустыми, почти бесчувственными, но Франкен знал, что у него они такие же. Это был единственный способ выдержать.

Она остановилась около одной из кроватей по другую сторону защитной перегородки. Простыни были чистыми. У человека, лежавшего под ними и спавшего под действием препаратов на спине, щетина только-только начала проявляться на лице. С большого расстояния он все еще выглядел здоровым. И Франкен в душе надеялся, что все так и обстоит.

Не ради мужчина. Не ради себя самого.

А ради всех других.

Женщина немного задержалась у его кровати. Сделала то обычное, что и у всех иных, мимо кого она проходила. Сняла показания с аппарата, стоявшего по соседству. Сердечный ритм, температуру, насыщенность крови кислородом. Подняла покрывало, осмотрела тело. Ощупала кожу в поисках характерных изменений. А Франкен ждал. Дал ей необходимое время.

В конце концов она посмотрела на него снова.

И как только их глаза встретились, надежда сразу оставила генерала.

Охранники, стоявшие в другом конце коридора, имели защиту глаз и дыхательных путей, а также куртки и брюки из шуршащего пластика, тщательно зашнурованные на каждом стыке. На руках у них были резиновые перчатки, но все равно они избегали прикасаться к ним, гнали Жанин и Вильяма вперед при помощи слов и жестов.

Они миновали атмосферный шлюз и оказались в холодной до ужаса комнате.

Люминесцентные лампы на потолке. Стены и пол покрыты железными листами.

Это могла быть бойня. Или морг. Проложенные в полу желоба сходились вместе в одном углу и заканчивались в сливном отверстии. И из всего прочего там находилась только система, напоминавшая спринклерную, где пара труб спускалась к кранам на одной из стен.

Вильям слышал, как Жанин дышит рядом, и посмотрел на нее. Она приклеилась взглядом к стене напротив них. Таращилась на нее пустыми глазами, дрожала от нервного возбуждения, но старалась удержать эмоции при себе.

Только сейчас Вильям понял, насколько она напугана.

В отличие от него ее никогда не готовили к подобным ситуациям. Ей не приходилось проходить тренировки, где отрабатывалось поведение при допросах, в заключении или в критических ситуациях, и сейчас она не знала ничего о том, чего им ждать.

Он хотел что-нибудь сказать ей. Но никакие слова сейчас не помогли бы, и им оставалось только следовать за охранниками, стараться не перечить им, ждать и смотреть, что случится. И Вильям последовал примеру Жанин и сжал зубы.

Они получили приказ остановиться посередине комнаты и сделали это.

Ждали. Слышали, как мужчины, стоявшие за их спинами, отошли назад и встали на большом расстоянии вдоль стен. А потом им сказали раздеться.

Рядом с ним стояла Жанин, которой и без этого было ужасно холодно. Она колебалась. И Вильям начал первым.

Он расстегнул свою одежду, стащил ее, бросил прямо на пол, и в конце концов Жанин последовала его примеру, пока они не остались нагими рядом друг с другом, с взглядами, направленными прямо вперед, чтобы не делать ситуацию еще более неприятной, чем она уже была.

Потом им приказали подойти к стене. Положить руки на нее, стоя спиной к мужчинам. Послышался звук волочения шланга по полу.

– Закройте рот и глаза и постарайтесь не дышать, – сказал кто-то, а потом их спины взорвались от боли.

Струя, ударившая по ним, была по-настоящему горячей, а напор столь сильным, что Вильям с трудом удерживал равновесие, и колющая боль расползалась по телу по мере того, как жидкость попадала на них и стекала на пол.

Жидкость, поскольку это была не вода. Она пахла алкоголем и хлоркой, и, пожалуй, йодом, и чем-то еще, но, о чем бы ни шла речь, концентрация была неслыханно высокой. И только когда струя опустилась вниз на его ноги, Вильям осмелился дышать, чуть приоткрыть глаза и увидел, как дезинфицирующее средство течет по его икрам. Его ручейки закручивались в водовороты у подошв, пробегали мимо меньших по размеру, но более мускулистых ступней Жанин, а потом устремлялись дальше, пока не исчезали под слоем вонючей пены, плотной и непроницаемо белой, с коричневыми полосками йода по краям, которая в неистовом хороводе кружилась вокруг сливного отверстия.