Конец вечной мерзлоты

Бумага с гербовой печатью, мундир с погонами и пояс с бляхой — это прямое дозволение отбросить никчемные переживания, забыть о нравственных нормах тундры; в тундру надолго вселяется беззаконие.

Автор показывает, сколь тлетворным было влияние царизма на жизнь коренного населения Севера. Образ Армагиргина — несомненная удача писателя, умеющего тонко прочувствовать диалектическую сложность и противоречивость описываемого времени, трагичность сложившегося положения.

Но Армагиргин, купцы, промышленники, всякие авантюристы — это еще не тундра. Тундра — это забитые, зачастую безымянные, обездоленные пастухи-добытчики, это бесправные домашние рабы-женщины. И в показе их судеб и чаяний — пафос романа Юрия Рытхэу.

Роман этот многоплановый, с обилием жизненных коллизий, линий и судеб. Все повествование пронизывает давняя мечта тундрового жителя найти справедливое решение в отношениях между людьми. В этом плане очень важен образ бедного пастуха-батрака Теневиля, который в своих поисках справедливого устройства мира идет значительно дальше соплеменников. Он пытается добиться такого положения, когда бы житель тундры обрел голос, вышел из состояния «немоты». Знания — вот первое условие, без которого невозможно достигнуть какого-либо успеха. И одаренный от природы чукча изобретает письмо — идеографическое письмо, которое распространяется по бескрайней чукотской тундре. Кстати, Теневиль — исторически достоверное лицо. Я неоднократно бывал в Анадырской тундре, встречался с сегодняшними оленеводами-чукчами, которые хранят о своем соплеменнике добрую память.

Интересны в романе и женские образы: Милюнэ, Тынатваль и другие. Драматичен образ Милюнэ. В основе его, несомненно, лежит народное осмысление вечной борьбы между добром и злом, сочувствие к слабым и обездоленным, мечта и ожидание лучшей доли.

В образе Милюнэ мне видятся многочисленные образы сирот не только чукотских и корякских преданий, в нем я вижу сироту якутского эпоса олонхо.