Конец вечной мерзлоты

Он больше не ходил в уездное правление и весьма решительно отклонил приглашение Громова явиться на пирушку, устраиваемую по поводу приезда жены. Он лег в постель, и Агриппина Зиновьевна положила ему на лоб смоченное уксусом полотенце. Этот запах для Милюнэ всегда связывался с пельменями, да и весь укутанный белыми простынями, с белым полотенцем на голове Иван Архипович походил на большую пельменину.

На рейде стоял пароход, собираясь отправляться в обратный путь к теплым морям.

А на вершинах Золотого хребта уже выпал снег.

В траве созрела красная морошка, и Милюнэ ссыпала горсть за горстью в кожаный туесок. Иногда на склонах кочек, обращенных в южную сторону, попадалась голубика, а шикши было столько, что быстро чернели руки и подошвы торбасов покрывались ягодным соком.

Так она дошла до озерка и остановилась в изумлении: голый тангитан стоял по пояс в воде. Сначала она подумала, что кто-то из покойников вышел искупаться, — о таком говорили местные чукчи, которые слышали по ночам в ненастную погоду вой и скрежет на кладбище. Вглядевшись, она узнала. Это был тот самый молоденький тангитан — Булатов. Он плескался в воде, приседал и фыркал, как морж. Разинув рот от изумления, Милюнэ так и застыла. Но еще больше поразилась она, когда Булатов дошел до самой глубины и поплыл! Милюнэ знала, что есть тангитаны, которые плавают не хуже моржей, но еще никогда не видела! Это оказалось чистейшей правдой — Булатов рассекал воду склоненной набок головой, взметывая руки, словно ласты!

Милюнэ и не заметила, как она подошла к самой воде и остановилась, поставив у ног ведро.

Тангитан доплыл до другого берега, повернул обратно и заметил Милюнэ.

Он, видимо, не ожидал увидеть здесь человека и встал на дно.

Она успокоилась и с любопытством ожидала, что будет дальше. Парень стоял в воде. Похоже было, что он замерз, но вылезать из студеной воды не торопился.

— Уходи отсюда! — услышала Милюнэ.

В голосе было больше просьбы, чем приказания.

И тут Милюнэ поняла, что тангитан стесняется.

Это было ново и неожиданно. Те голые, которых Милюнэ видела в хозяйской бане, нисколько ее не стеснялись.

Милюнэ в изумлении повернулась и ушла.

Она шла, вспоминая смущенное лицо голого тангитана, стоящего по пояс в холодной воде тундрового озера.

Вдруг она вспомнила об оставленном на берегу озера ведре и повернула обратно.

Булатов шел навстречу, осторожно неся в руке полное ведро.

Милюнэ подошла и протянула руку, сказав:

— Спасибо.

— Ничего, я понесу, — сказал Булатов.

Милюнэ в удивлении подняла глаза: как, он хочет нести полное ведро воды, которое должна принести она, служанка Милюнэ?

Милюнэ спросила:

— А что ты делал в озере?

— Купался.

— Зачем?

— Грязь с себя смывал, — ответил Булатов. — Скоро уезжать, а бани в Ново-Мариинске нет.

— Сказал бы мне, я бы помыла тебя.

— Как это? — опять не понял Булатов.

— Я к этому делу привычная, — призналась Милюнэ. — Уж чего-чего, а тангитанов мыть научилась.

— Где же ты мыла этих самых… и кто они такие?

— Такие, как ты, — ответила Милюнэ. — Своего хозяина мыла, Ивана Архипыча, его жену, торговца Грушецкого.

— Да? — как-то неопределенно протянул Булатов, и Милюнэ поняла, что ему неприятно об этом слышать.

— Давай теперь мне ведро, — попросила Милюнэ.

— Ничего, мне не тяжело.

— Все равно давай.

Булатов снова поставил ведро на землю.

Милюнэ тоже смотрела в эти желтоватые, словно отразившие тундру глаза, и они притягивали ее все ближе и ближе. Она почувствовала на плечах его сильные, тяжелые, будто железные руки, и какая-то посторонняя сила толкнула ее в объятия. Она ощутила его губы на своих губах, сухие, горячие. Что же это такое?

Милюнэ открыла глаза и посмотрела в широко раскрытые желтоватые глаза Булатова, на бледно-голубое небо. Вот оно, это женское счастье, — сладость через острую боль и большое-большое сердце, полное горячей, вскипающей крови.

Булатов лежал на траве лицом вверх и с закрытыми глазами прошептал:

— Как же так это случилось?

— Случилось, — эхом отозвалась Милюнэ. — Хорошо случилось… Теперь можешь уезжать.

Булатов в испуге сел.

— Как уезжать?

— Теперь у меня будет воспоминание, — прошептала Милюнэ. — А то ведь у меня ничего не было… Ничего…

— Какое воспоминание? — не понимал Булатов. — Что ты говоришь?

— Тангитаны никогда не бывают вместе с чукчанками…

Милюнэ казалось, что весь Ново-Мариинск смотрит, как она идет рядом с тангитаном, несущим ведро с озерной чистой водой.

Булатов вошел в домик и с порога сказал:

— Я остаюсь.

Глава вторая