Конец века

Вот ведь оно что: оказывается, встречаться как с проблемами, так и с радостями более чем тридцатилетней давности заново не так уж и прикольно. Любопытно, но не воодушевляет.

Я последний раз сменил воду в ведре, сбегав в конец коридора, где располагался общий на весь этаж умывальник и кухня, и прошёлся тряпочкой в последний раз для очистки совести. Проветривание и влажная уборка сделали своё благое дело.

− Люговой! Кама са ва, брат! — неожиданно я услышал давно забытый голос из моей молодости.

− Сова спит — служба идёт! — улыбнулся я, поворачиваясь к говорившему.

Посреди коридора стоял и улыбался Орлинду до Оливейра ди Пончиш Мария собственной персоной. В просторечье, просто Орлинду. Чёрный, как парадный сапог кремлёвского курсанта, с белоснежной улыбкой в сорок четыре зуба, студент медицинского института, что являл для нас общую alma mater, был поразительным кадром и оставил неизгладимое впечатление в моей памяти.

Прежде всего, потому что он выбивался из общей массы иностранных студентов не только высокой коммуникабельностью и отличным знанием русского языка, но и феноменальной добротой и доверчивостью, по крайней мере, ко мне и моим знакомым. Только потом, гораздо позже на третьем курсе, мне удалось найти объяснение его поведению. Тогда я был просто ошарашен его образованностью и исключительным космополитизмом.

Оказалось, что этому молодо выглядящему африканцу, родом из Кабо-Верде, на самом деле было сорок лет (шокирующий возраст для студентов моего круга!). И к моменту поступления на учёбу в наш областной медицинский институт он уже успел поиметь целых два диплома о высшем образовании: военной академии какой-то африканской страны и европейский со степенью магистра географических и геологических наук. Причём я лично помню эти внушающие доверие солидные документы. Да и знания Орлинду, порой, демонстрировал недюжинные в совершенно неожиданных областях.

Более того, до работы в Африке преподавателем в университете, этот загадочный чувак прослужил на посту начальника службы безопасности президента одной из банановых республик почти восемь лет. И явно не только стоял в почётном карауле в тошнотворно-попугайской форме, но и видимо, успел-таки повоевать в джунглях во время многочисленных племенных конфликтов.

Не знаю, что повлияло на него больше: убийство себе подобных или просветительская и миссионерская деятельность, но в 1988 году он неожиданно сорвался с места и уехал в большую северную страну, постигать великую науку врачевания. Замечу, оставив в двух предыдущих странах по жене с детишками. Которые, конечно, ни сном, ни духом не подозревали о двоежёнстве бравого полковника. Да, да! Этот улыбчивый живчик выслужил себе чин аж полковника, о чём в изрядном подпитии и сообщит мне на третьем курсе, гордо демонстрируя небольшой альбом с цветными фотографиями при всех регалиях.

Сейчас же Орлинду помимо добросовестного погружения в учёбу занимался фарцовкой всего и вся, брезгуя разве что наркотиками. По слухам, недостаточно проверенным, естественно, ему удавалось доставать даже кое-кому оружие на заказ. Но об этом тсс! Молчок! Чего наговаривать на человека, коли свечку не держал?

Но таково уж студенческое сообщество — остро нафаршированное легендами и слухами самого разного пошиба. Кстати, Орлинду, помимо русского свободно владел португальским, испанским, французским и английским языками. И это, не считая родного диалекта суахили. Орлинду как-то попытался объяснить мне, на каких африканских наречиях говорят на его родных островах, но уже через несколько минут я запутался. Оно мне надо?

Вот с таким товарищем из прошлого (товарищем в буквальном смысле — Орлинду в своей одиссее успел побывать и членом Южно-Африканской коммунистической партии, о чём свидетельствовал огромный красный флаг с чёрной пятиконечной звездой в левом углу и буквами SACP, висевший над кроватью в комнате африканца) мне и довелось увидеться в самом начале своего внедрения в реальность 1991 года.

— Ти начал курить дагга? — широкие ноздри Орлинду недвусмысленно втянули воздух.

Что за дагга? Это он про дурь, что ли? Блин, я и не подумал, что моя одежда насквозь пропиталась ароматом каннабиса.

— Нет, Орлинду. Я просто спал, а одни пид…гхм, нехорошие люди решили использовать мою комнату, чтобы пыхнуть по-взрослому, ну и я невольно надышался вплоть до галлюцинаций, — я красноречиво подтянул ремень на мокрых и разодранных штанах.

— Нехорошо, Люговой. Когда в твой дом, пока ти спишь приходят чужие и такое творят…не хорошо.

— Согласен. Да и чёрт с ними, с этими козлами, Орлинду! Они уже свалили. А вот в чём мне завтра на занятия идти ума не приложу. У тебя нельзя одолжить временно какие-нибудь штаны?