Конец времён

Совет собрался вновь. Банту надеялись, что им удастся пересидеть облаву на поверхности, но Лейф развеял эти надежды. Уззиты, несомненно, уже патрулируют улицы и туннели метро в надежде, что их добыча так и поступит. Оставалось лишь два пути. Первый — надеяться, что охота пройдет мимо. Второй — сесть на космоплан, поджидающий на дне Сены. В первом случае надежды не оставалось — если их все же найдут, бежать будет некуда. Но и второй путь был опасен, поскольку никто не знал, удалось ли Кандельману пытками вырвать у Джима Крю сведения о корабле.

Лейф предпочел бы космоплан. Он надеялся пожить с Аллой в стране банту, а потом начать переговоры о возвращении в Пограничье. Если родина все же откажется от него, они могут остаться в Африке или перебраться в Израиль.

Члены семейства переглянулись, впитывая чувства друг друга. Разделиться было немыслимо — они или останутся в убежище вместе, или вместе уйдут. Лейф не мог не подумать, что видит логическое завершение демократии: никаких бюллетеней, голосов «за» и «против», речей и взяток и призывов к высоким чувствам. Банту брались за руки — хотя и это необязательно — и ощущали свое решение.

«Голосование» заняло меньше минуты. Группа покидала Париж. Останься они, их мученичество было бы напрасно, поскольку народ Гайяака не узнает о нем и не просветится. Да, покинув Париж, вернуться будет непросто — но все-таки возможно. Кроме того, банту были уверены, что планы пограничников увенчаются успехом и рано или поздно Гайяак падет.

Все уже было собрано — одежды надеты, еда уложена в корзины. Через двадцать минут отряд выступил в путь.

Лейф спросил: «А как же тимбуктанцы?» Ему ответили, что с этой группой банту потеряли контакт с тех пор, как доктор Дзюба оскорбился. Но если у тимбуктанцев не найдется запасного выхода, они будут пойманы и расстреляны или отправлены к Ч.

Прибежал запыхавшийся часовой с сообщением, что отряд охотников пробрался в подземелье тем же путем, что и Лейф, — через уборную в метро. Другой часовой принес весть, что второй отряд приближается с другой стороны.

— Они хотят взять нас в клещи, — процедил Лейф.

Он быстрыми шагами прошел в комнату, за одной из стен которой таился вход. Он установил здесь бомбу, которая взорвется, стоит четвертому охотнику войти сюда. Из всего отряда оружие при себе имели лишь Лейф, Ава и Алла. Дикари готовы были скорее умереть, чем обагрить руки кровью.

Возвращаясь на свое место в голове колонны, Лейф на секунду остановился рядом с Анади, девочкой, которую он оперировал. Она лежала на руках одного из своих отцов. На бледном личике, крохотном по сравнению с белым комом бинтов, ярко сияли огромные глаза.

— Трудно поверить, что ты выжила, — сказал Лейф.

— Да, — прошептала Анади со слабой улыбкой. — Я выжила, чтобы умереть со всеми.

Лейф не стал спрашивать, что она имеет в виду. Это было ясно и так.

— Я был слишком занят, чтобы выяснить, как ты оказалась на месте гибели первой Аллы, — проговорил он. — Скажи, что имел в виду Джим Крю, говоря, будто ты знала, что Алла попадет в аварию? И что я вылечу тебя, когда тебя ранят?

— Ну, как вам объяснить? Я знала госпожу Даннто, потому что я первой обратила ее в нашу веру. Я крестила ее любовью.

— Если бы КХВ знал об этом, ее бы тоже отдали под трибунал...

— Да. Но в тот день, когда она погибла, я ощутила, как она поступает неправильно. Я торопилась предупредить ее и все равно опоздала. Выбежала на дорогу, и такси меня сбило. А вы... о вас мы давно все знали.

Лейф взял ее за руку и почему-то почувствовал себя сильнее.

— Ты странная девочка.

— Не такая странная, как ты, Лев-Лейф Барух-Баркер. Больше он ее не видел...

Отряд брел узкими сводчатыми проходами. Кое-где Лейфу приходилось помогать Алле перебираться через завалы там, где не выдержали стены или потолок. Они как раз задержались у одного из завалов, когда земля дрогнула и по туннелю прокатилась волна рокота.

— Бомба, — мрачно проговорил Лейф. — Теперь они будут осторожнее.

Отряд вышел в просторный подземный зал, потолок которого поддерживали бетонные и деревянные опоры. Банту настояли, чтобы трое агентов шли отдельно, кратчайшей дорогой. Если охотники все же нагонят отряд, банту задержат их, пока трое агентов пробиваются к кораблю. Что же до семьи, она могла и жить, и гибнуть лишь как единое целое.

Лейф не стал спорить. Он стремился выжить. Его удивило, однако, когда девушка, которую он прозвал Пеструшкой, вызвалась проводить их. Его тронул этот жест — из симпатии к нему она отделила себя от группы, хотя для нее это было то же, что лишиться руки.

— Спасибо, — сказал он. — Это большое самопожертвование с твоей стороны.

— Не слишком, — ответила она. — На корабле мы встретимся вновь.

Вот тогда Лейф и понял, что он больше никогда не увидит остальных банту. Беззвучным голосованием группа решила, что, раз облава нагонит их все равно, они отдадут свои жизни, спасая троих агентов Пограничья. И Пеструшка об этом знала.