Конец всех песен

- Твердейший из металлов я умоляю, не делай из меня просителя! Разве я должен удовлетворять мегеру, когда я был уверен в добром расположении друга?

- Надеюсь, я больше чем друг, частица моей крови!

Ему пришла в голову мысль, что если он вновь раскрыл Любовь, она раскрыла Ревность. Неужели одно не может существовать без другого?

- Мама, я прошу тебя подумать...

Из-под сомбреро послышалось фырканье.

- Я вижу она поднимается. Значит она имеет свои собственные кольца?

- Конечно.

- Ты думаешь, это умно, давать дикарю...

Амелия уже проплыла в пределах слышимости. Фальшивая улыбка покрывала губы этого несовершенного двойника.

- Ага! Миссис Ундервуд. Какая восхитительная простота вкуса - голубое с белым!

Амелия Ундервуд не сразу узнала Железную Орхидею. Ее кивок был вежливым, но она отказалась игнорировать вызов.

- Совершенно ошеломлена сверкающим экзотизмом вашего малинового цвета, миссис Корнелиан.

Наклон сомбреро.

- А какую роль, моя дорогая, вы приняли сегодня?

- Сожалею, мы пришли сами собой. Но разве я не видела вас прежде в том ящикообразном костюме, затем попозже в желтом плаще оригинального вида? Так много превосходных костюмов.

- Да, здесь есть одна в желтом, я забыла. Иногда меня одолевают столько интересных идей. Вы, должно быть, думаете, что я грубовата, дорогой предок?

- Никогда, пышнейшая из орхидей.

Джерек удивился. Он в первый раз услышал, как миссис Ундервуд использует подобный язык. Его начала веселить эта встреча, но Железная Орхидея отказалась продолжать разговор. Она наклонилась вперед и благословила сына показным поцелуем, чтобы уколоть Амелию Ундервуд.

- Браннарт прибыл. Я обещала ему отчитаться за 1896 год. Иногда, но редко, он бывает скучным. Пока дорогие дети.

Она использовала пирует вниз. Джерек заинтересовался, где она увидела Браннарта Морфейла, так как горбатый хромоногий ученый нигде не был виден.

Амелия Ундервуд снова взяла его за руку.

- Ваша мать кажется расстроенной. Не самодовольной как обычно.

- Это потому, что она слишком сильно разделила себя. Сущность каждой копии оказалась немного слабоватой, - объяснил Джерек.

- Хотя ясно, что она рассматривает меня, как врага.

- Вряд ли. Она, как вы видите, не полностью в себе...

- Я польщена, мистер Корнелиан. Это удовольствие, когда тебя принимают всерьез.

- Но я озабочен ею. Она никогда не была серьезной в своей жизни прежде.

- И вы хотите сказать, что виновата я?

- Я думаю она обеспокоена, ощущая потерю контроля над своей судьбой, подобную той, какую испытали мы в Начале Времени? Это тревожное ощущение.

- Достаточно мне знакомое, мистер Корнелиан.

- Возможно она привыкнет к нему. Сопротивляться - это на нее не похоже.

- Я была бы рада посоветовать ей, как бороться с этим.

Он, наконец, ощутил иронию в ее словах и бросил на нее вопросительный взгляд. Ее глаза смеялись. Он подавил желание обнять ее и лишь коснулся руки, очень нежно.

- Вы развлекали их всем, - сказал он, - там внизу.

- Надеюсь, что так. Язык, благодаря вашим пилюлям, не составил проблем. Я чувствую, будто говорю на своем собственном. Но идеи иногда трудно передать. Ваши представления очень отличаются.

- Хотя вы больше не проклинаете их.

- Не делайте ошибок, я продолжаю не одобрять их, но ничего не добьешься голым отрицанием и опровержением.

- Мне кажется вы берете вверх. Именно это и не нравится Железной Орхидеи.

- Кажется, я имею небольшой общественный успех, но это, в свою очередь, приводит к осложнениям.

- Осложнения? - Джерек поклонился О'Кале Инкардиналу в образе королевы Британии, который отдал ему салют.

- Они спрашивают меня мое мнение. О подлинности их костюмов.

- Бедное воображение.

- Не совсем. Но ни один не является подлинным, хотя большая часть очень красивые. Знания ваших людей о моем времени очень отличные, по крайней мере поверхностны. Они постепенно опускались все ниже и ниже.

- Хотя это век, о котором мы знаем больше всего, - сказал Джерек. - В основном потому, что я его изучил и сделал новый модным. А что неправильного в костюмах?

- Как костюмы они ничего. Но очень немногие отвечают теме 1869 года. Между некоторыми костюмами лежит расстояние в тысячу лет.

Мужчина, одетый в лиловые парусиновые брюки и несущий поджаренный пирог с мясом (должна сказать, аппетитно выглядевший) на голове, объявил, что он - Гарольд Хардред.

- Первый министр?

- Нет, мистер Корнелиан. Костюм невозможен в любом случае.

- А не может ли он быть этим самым Гарольдом Хардредом. Как выдумаете? У нас есть ряд переодетых путешественников во времени в зверинцах.

- Это маловероятно.

- В конце концов прошло несколько миллионов лет, и так много сейчас полагаются на слухи. Мы полностью зависим от гниющих городов в получении информации. Когда города были моложе, они были более надежными. Миллион лет назад на вечеринке подобной этой было бы намного меньше анахронизмов. Я слышал о вечеринках наших предков (ваших потомков, то есть), которые использовали все ресурсы городов, когда те были в расцвете. Эти маски покажутся невыразительными в сравнении. К тому же чьему-то воображению доставляет удовольствие изобрести прошлое.