Конец второй республики

После выборов я по делам защиты ленкоранских фронтистов ездил в этот славный район — поставщик ранних овощей на всесоюзный стол. Один из фронтистов поделился со мной своими горькими мыслями:

— Зардушт бей, партократы раздавали избирателям Ленкорани продуктовый набор — полкило масла, кило сахарного песка и кило риса. И за это народ предал НФА! Пошел голосовать за коммунистов!

— Что ж, братец, — ответил я, — значит, НФА так продешевил, что народ предпочел ему и его кандидатам эту продуктовую подачку.

После того, как я покинул НФА, мои связи с Карабахом ослабли. Карабахские фронтисты меня не вспоминали, ко мне почти не обращались. Их кумирами и надеждой стали «Большой Бек» (Абульфаз Алиев) и Рагим Газиев. Напротив, во мне увидели защитника фронтисты Ленкорани. Где-то через два месяца после 20-го января ко мне домой заявились шестеро незнакомцев — членов Правления районного отделения НФА в Ленкорани и сообщили, что они почти два месяца скрываются от властей, что они объявлены в розыск, и они не видят никакого выхода.

— Выход есть. Если вы не чувствуете за собой вины, то открыто, объявив об этом народу, сдайтесь властям. Пусть проведут следствие и начнут судить вас. А я вам обеспечу гласность и юридическую защиту.

Фронтисты Ленкорани так и поступили, а я начал часто ездить к ним и возить туда адвоката Октая Алиева, своего двоюродного брата, которой был рад принести пользу народному делу. Позднее двое из этой группы стали главами исполнительной власти Ленкорани и Джалилабада, остальные устроились в аппаратах исполнительной власти районов при власти НФА. После же поражения Фронта большинство потихонечку перебралось в Баку и разбрелось по квази-партиям. Но тогда все это было еще впереди и смутные надежды делали людей оптимистами.

Фальсификация выборов в ВС при попытках общества пресечь ее была делом новым для руководства. Оружие кворума столь систематически применялось против оппозиции, что по некоторым округам еще год спустя проводились «довыборы».

Из Правления НФА в ВС попали Иса Гамбаров, Диляра Алиева, Тофиг Гасымов, Наджаф Наджафов, Юсиф Самедоглу, Этибар Мамедов и Рагим Газиев (двое последних уже были отпущены из Лефортова, над ними шел суд, но в связи с «избранием» в парламент судебный процесс был приостановлен, хотя «дела» не были закрыты). «Дело» против Этибара Мамедова окончательно закрыли уже при Гейдаре Алиеве, а Рагим Газиев этой чести так и не дождался. Кроме членов Правления, в ВС попали также несколько членов Меджлиса и новых лидеров НФА, прославившихся своими героическими деяниями, в частности, майор ОБХСС Искандер Гамидов, который якобы отказался пожать руку министру МВД СССР Вадиму Бакатину в дни пребывания того в Баку. Почему и зачем во время карательной акции министру внутренних дел СССР понадобился майор ОБХСС одного из одиннадцати районов Баку, никому не было объяснено. Бакатин протянул руку, а майор Гамидов сказал ему, что «твои руки обагрены кровью моего народа, и я их не пожму». После чего стал одним из лидеров НФА, а вскоре депутатом и министром. Такой героизм был вознагражден достойно.

По-другому сложилась судьба другого майора милиции, Арифа Абдуллаева. Этот работник уголовного розыска, огромного роста могучий человек, был потрясен зверствами советских войск, написал заявление и уволился из милиции. Его приход в НФА в те кризисные дни был воспринят с воодушевлением, и Председатель быстро назначил его комендантом штаб-квартиры НФА. Придя в НФА с душевным трепетом и с возвышенными представлениями, майор с изумлением обнаружил, что заправилами здесь является шпана, которую он привык совершенно не уважать и, более того, гнать и топтать. Поняв, что эта шпана мешает нормальной работе Правления и, более того, прессует людей, принимающих решение, майор был разъярен. В нем проснулся профессиональный инстинкт, и он живо разогнал шпану. Кому-то хватило милицейского командирского рыка, кто-то понял суть дела после привычных милицейских оплеух, но плебс разбежался, а Правление избавилось от давления «ребят» Председателя. Надо было что-то делать для спасения святого дела трайба, и с майором была проведена профилактическая беседа о пользе демократии в лице босоты и шпаны. Майор намека не понял и продолжал гнуть свою линию порядка и дисциплины внутри НФА. Тогда некие люди, которых сам же майор впустил в свою квартиру, закололи его. Десятки ножевых ранений и море крови… Милиция не смогла, да и не хотела проводить серьезное расследование по делу убийства перебежчика на вражескую территорию оппозиции, и убийцы так и не были найдены. Шпана вернулась к своим деструктивным действиям, и тогда левая рука Исы Гамбарова Вургун Эйюбов написал статью, в которой эзоповым языком намекнул, что «майора Арифа Абдуллаева убили те, кто не хотел культурной и созидательной работы НФА и его Правления». Подельничество не позволяло открыто назвать главного виновника разрушительной работы внутри НФА.