Конец XIX века: власть и народ

Николай помнил, как совсем маленького мальчика, когда его окружали няньки да мамки, дед Александр II брал его с собой на разводы, смотры и парады тех частей, где он сам или его малолетний внук были шефами. А летом 1876 года, когда шел Николаю девятый год, его впервые обрядили в мундир, повесили на пояс маленькую саблю, дед взял его с собой на смотр и поставил в ряды первой роты лейб-гвардии Павловского полка. Формально же военная служба началась для Николая годом раньше: по примеру старых времен он был 7-летним ребенком записан в лейб-гвардии Эриванский полк и через год получил там же первый офицерский чин прапорщика. В 12 он стал поручиком, но это все еще были не более чем детские потехи, а серьезная, настоящая военная служба началась после принятия им присяги в день, когда ему исполнилось 16 лет.

Но все это будет позже, а сейчас, в 1881 году, он проходит усложненный курс гимназии, где помимо всех обычных премудростей изучает не два живых языка, а четыре: английский, немецкий, французский и датский. Последний – родной язык его матери, и Николай знал, что рано или поздно он окажется у своих родственников в Копенгагене и тогда сможет изъясняться с ними по-датски. Языки давались Николаю легко, и он с удовольствием занимался ими. Особенно любил он английский язык и владел им настолько, что безупречные русские знатоки английского языка считали: Николай и думает по-английски, а потом переводит свои мысли на русский язык.

Тайна «Белого генерала»

В 1881-1882 годах один сюжет сильно взволновал Россию. Героем этого трагического сюжета стал генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. Он был необычайно популярен, и многие называли его «современным Суворовым», а из-за белого кителя, который он носил, за ним прочно укрепилось прозвище «Белый генерал».

В январе 1881 года, взяв сильную туркменскую крепость Геок-Тепе, Скобелев присоединил к России богатый и цветущий Ахалтекинский оазис. Александр II дал ему чин генерала от инфантерии и орден Св. Георгия II степени. Следующим чином был фельдмаршальский, а военной наградой – Георгий I степени, что уравняло бы Скобелева с Потемкиным, Суворовым, Кутузовым, Барклаем-де-Толли и Паскевичем. Таким образом, Скобелев становился признанным первым полководцем России.

Он собирался в Петербург, когда в Туркмению пришла весть о смерти Александра II и вступлении на престол нового императора. Скобелев отправился в путь 27 апреля. На каждой станции его встречали как триумфатора, но встреча в Москве превзошла самые смелые его ожидания: генерал-губернатор князь В. А. Долгоруков, который должен был сопровождать полководца в Петербург, едва сумел пробиться к его вагону, так плотно стояли тысячи москвичей на площади перед вокзалом. Прибыв в Петербург, Скобелев прежде всего поехал в Петропавловскую крепость на могилу Александра II, и только после этого – в Зимний дворец. Император принял его холодно, даже не предложив сесть, и об этом вскоре узнали все. Вокруг Скобелева стал сплетаться клубок интриг, и противоборствующие политические силы старались привлечь народного героя всяк на свою сторону.

К. П. Победоносцев, сразу же разобравшись в существе дела, написал Александру большое письмо, призывая царя непременно привлечь Скобелева на свою сторону. В этом письме Победоносцев, в частности, подчеркивал: «С 1 марта вы принадлежите со всеми своими впечатлениями и вкусами не себе, но России и своему великому служению. Нерасположение может происходить от впечатлений, впечатления могут быть навеяны толками, рассказами, анекдотами, иногда легкомысленными и преувеличенными. Пускай Скобелев, как говорят, человек безнравственный. Вспомните, Ваше величество, много ли в истории великих деятелей, полководцев, которых можно было бы назвать нравственными людьми, а ими двигались и решались события. Можно быть лично и безнравственным человеком, но в то же время быть носителем великой нравственной силы и влиять на массу. Скобелев, опять скажу, стал великой силой и приобрел на массу громадное нравственное влияние, то есть люди ему верят и за ним следуют. Это ужасно важно и теперь важнее, чем когда-нибудь». Но Александр ничего не предпринял, тем более что известная безнравственность Скобелева претила царю, весьма строгому в этом и к себе, и к окружающим. А Скобелев, смертельно обидевшись, тут же уехал за границу. Летом в Кельне у него произошла встреча с отставным Лорис-Меликовым, которого «Белый генерал» пригласил в свой вагон. Оставшись наедине, он разволновался, даже заплакал, и, негодуя на царя, сказал: «Дальше так идти нельзя. Все, что прикажете, я буду делать беспрекословно и пойду на все. Я не сдам корпуса, а там все млеют, смотря на меня, и пойдут за мной всюду… Я готов на всякие жертвы, располагайте мною, приказывайте».