Конец!

— По-моему, это не кинжал, — сказал он. — Это скорее нож для разрезания страниц в книгах. В наше время книги продаются с уже разрезанными страницами, но ещё недавно каждая страница соединялась со следующей, так что читающему приходилось разрезать бумагу специальным инструментом.

— Интересно, — заметила Ариель.

— Это как посмотреть, — проговорил Ишмаэль. — Не представляю, для чего нам здесь этот предмет. К берегу нашего острова не прибило ещё ни одной книги — бури просто-напросто рвут книги в клочья.

Клаус сунул руку в карман и дотронулся до спрятанной там записной книжки.

— Никогда не знаешь, не подвернётся ли вдруг книга, — заметил он. — Мне кажется, это орудие стоило бы сохранить.

Ишмаэль вздохнул и посмотрел сперва на Клауса, потом на девочку.

— Что ж, я не намерен тебя принуждать, Ариель, — заключил он, — но на твоём месте я бы бросил эту дурацкую вещь в сани.

— Я убеждена, что вы правы, — отозвалась Ариель. Она кинула на Клауса извиняющийся взгляд и положила деревянный нож на сани рядом с пропеллером, а вперёд вышел толстенький человек с загорелым лицом.

— Фамилия — Шерман, — сказал он и слегка поклонился в сторону Бодлеров. — А я нашёл тёрку для сыра. Чуть пальца не лишился, пока отбирал её у крабов!

— Ну и незачем было стараться, — проговорил Ишмаэль. — Терка для сыра не слишком нужна, когда нет сыра.

— Тереть кокос, — вставила Солнышко. — Очень вкусный торт.

— Торт? — подхватил Шерман. — Черт возьми! Вот было бы вкусно! С тех пор как я здесь, у нас десертов не бывало.

— Сердечное из кокоса слаще десерта. — Ишмаэль поднёс к губам раковину. — Я, разумеется, не стану вас принуждать, Шерман, но считаю, что лучше будет тёрку выбросить.

Шерман сделал глоток из своей раковины, а затем, не поднимая глаз, кивнул.

— Хорошо, — сказал он.

И утренняя процедура продолжалась в том же духе. Островитяне один за другим представлялись Бодлерам, а затем предъявляли найденные вещи, и почти каждый раз рекомендатель убеждал их не оставлять себе тот или иной предмет. Бородатый мужчина по имени Робинзон откопал рабочую одежду, но Ишмаэль напомнил ему, что в колонии носят исключительно белые одеяния, хотя Вайолет с лёгкостью представила себя в комбинезоне за работой над изобретением какого-нибудь механизма, чтобы не испачкать белого платья. Старая женщина по имени Едгин[3] принесла пару лыж, которые Ишмаэль отверг как практически неприменимые, хотя Клаусу приходилось читать о людях, которые с помощью лыж перебирались через грязь и пески. А рыжеволосая женщина по имени Уэйден представила сушилку для салата, но Ишмаэль напомнил ей, что салаты на острове готовятся только из морских водорослей, которые сперва споласкивают в солёной заводи, а потом сушат на солнце, а не вращают, хотя Солнышко прямо-таки ощутила во рту вкус кокоса, высушенного с помощью данного приспособления. Некий Фердинанд предъявил медную пушечку, которую Ишмаэль отверг, опасаясь, что она может кого-нибудь ранить или убить. Ларсен притащил газонокосилку, однако Ишмаэль напомнил ему, что пляжу не требуется регулярная стрижка. Мальчик приблизительно возраста Клауса представился как Омерос и показал найденную колоду игральных карт, но Ишмаэль убедил его, что колода карт может повлечь за собой карточные игры, и мальчик бросил свою находку в сани. Так же поступила и девочка по имени Финн, нашедшая пишущую машинку, — Ишмаэль забраковал машинку как бесполезную по причине отсутствия бумаги. Некий Брустер нашёл оконную раму, стекло, по счастью, не разбилось во время шторма. Однако, по словам Ишмаэля, для того, чтобы любоваться видами острова, никакого окна не нужно. А Калипсо нашла дверь, однако рекомендатель дал понять, что её не приделать ни к одной палатке.

Байэму, обладателю невероятно закрученных усов, пришлось выбросить несколько электрических батареек. А Уилла, обладательница необычайно большой головы, решила расстаться с садовым шлангом, облепленным ракушками. Мистер Питкерн отправил в чащобу верхнюю часть комода, и его примеру последовала мисс Марлоу, бросив в сани днище от бочки. Доктор Куртц выбросил серебряный поднос, профессор Флетчер выкинул люстру, а мадам Нордофф лишила островитян доски для игры в шашки. Рабби Блай согласился, что на острове не нужна большая нарядная птичья клетка.