Конев. Солдатский Маршал

В Приложении публикуется полный текст (расшифровка уникальной диктофонной записи) воспоминаний маршала Конева о заседании Высшего военного совета. Никто пока не опроверг точность переданной Коневым атмосферы, царившей в зале заседаний, и сути сказанного им.

Конев сказал, что характер у Жукова непростой, «неуживчивый, трудный». Назвал и недостатки в работе Жукова, а затем подытожил:

— Но если бы Жуков был человеком непорядочным, он вряд ли стал бы с такой настойчивостью, рискуя жизнью, выполнять приказы Ставки, выезжать на самые опасные участки фронта, ползать на брюхе по передовой, наблюдая за действия ми войск, чтобы на месте оценить обстановку и помочь командованию в принятии тех или иных решений. Нечестный человек, тем боле нечестный в политическом отношении, не будет себя так держать!

Сталин вдруг понял, что ситуация ускользает из его рук. Но выдержал и ждал конца выступлений, никого не перебивая. И только когда ответное покаянное слово дали Жукову, Сталин перебил его и сказал, указывая пальцем на Конева:

— Товарищ Конев, он присвоил даже авторство и вашей Корсунь-Шевченковской операции!

Бросая эту реплику, Сталин, конечно же, понимал, что сам многое отнял у него, чтобы отдать другому, и когда припекло, когда понял, что его расчёт на то, что обнесённые берлинским триумфом маршалы Рокоссовский и Конев оказались выше его надежд, по-кавказски взвился: «Он присвоил!..»

Но Сталин и на этот раз оказался мудрее своей врождённой ярости, он уступил военным. Уступил, хорошо понимая, что именно этой своей уступкой он окончательно пресёк вольницу маршалов, что они теперь у него в кулаке.

Но и маршалы почувствовали свою силу и то, что война не закончилась и надо держать порох сухим.

Константин Симонов, о долгих беседах которого с нашим героем мы ещё расскажем, интересовался и тем заседанием. Осталась запись Симонова — ответ маршала Конева на его вопрос: «…После всех выступлений выступал Сталин. Он опять говорил резко, но уже несколько по-другому. Видимо, поначалу у него был план ареста Жукова после этого Военного совета. Но, почувствовав наше внутреннее, да и не только внутреннее, сопротивление, почувствовав известную солидарность военных по отношению к Жукову и оценке его деятельности, он, видимо, сориентировался и отступил от первоначального намерения. Так мне показалось».

В защиту Жукова в том же тоне, что и Конев, выступили маршалы Рыбалко, Рокоссовский, генерал армии Хрулёв.

Девятого июня 1946 года Сталин издал приказ № 009, которым он, по всей вероятности, хотел принизить авторитет Маршала Победы ещё и в войсках. В приказе, кроме всего прочего, были и такие слова: «Было установлено далее, что ликвидация корсунь-шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобождён не ударом с юга с Букринского плацдарма, как предлагал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала Букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.

Было, наконец, установлено, что, признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков, что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера войск маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружён и взят в тот срок, в какой он был взят».

Маршалов Жукова, Конева и Рокоссовского, действительно наиболее ярких и талантливых полководцев Великой Отечественной и в целом Второй мировой войны, часто называют тремя русскими богатырями. Справедливости ради, надо заметить, что одним из русских маршалов-богатырей был поляк. Но суть не в этом. Все трое прославили русское оружие, возвысили дух русского солдата и принесли победу русскому народу, который олицетворял тогда все народы СССР А ведь и они, былинные богатыри — Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович — не всегда ладили друг с другом.

Но хуже у них всё же складывались взаимоотношения с князьями…

В 1947 году, в самый канун своего 50-летия, Конев получил из Подосиновца письмо: земляки в Лодейно, в доме деда, Ивана Степановича Конева, решили устроить музей маршала, просили его, так сказать, благословения. Конев ответил землякам тёплым письмом. Послал подарки: семь коробок с книгами для сельской библиотеки. А весной, к посевной, в порядке депутатской помощи, — новенький грузовик. В устройстве же музея землякам отказал. Тогда он ещё страстно хотел служить, видел впереди перспективы, чувствовал свои силы. А музей на родине… Дошло бы до Сталина. Да и в Политбюро люди разные… Не надо.

Хрущёв тоже столкнёт Конева с Жуковым. И это столкновение будет более жестоким и иметь для обоих маршалов очень болезненные последствия.

1957 год. Популярность Жукова вновь возросла. Хрущёв, в своё время спасённый Жуковым от поражения в борьбе за власть с группой Маленкова—Молотова, решил ослабить влияние военных. Ведь в случае нового обострения борьбы за власть они могли принять и не его сторону… Хрущёв, чтобы сокрушить всех маршалов и генералов единым махом, ударил по главному из них — Жукову.