Конфедерат: Возрождение (отрывок на 29.04.17)

- Обратите внимание, что Станич обратился только к нам и к Испании. Не к Британии, от которой он всеми силами дистанцируется, словно они не близки к очень многим семействам южных штатов. Вежливые, холодные, исключительно деловые отношения. С самого начала, я намеренно просил Штакельберга это проверить. Его люди подтвердили.

- Для нас это хорошо, - усмехнулся Александр II. - Возможно, сказывается его происхождение. Его дед выехал отсюда, опасаясь мести родственников убитых им на дуэли. Серб... горячая кровь. Могли сохраниться симпатии, если дети воспитывались в русском духе.

- Могли, я не исключаю, - не стал противоречить императору вице-канцлер. - И как противовес устремлениям Англии в обеих Америках Станич может быть полезен. Но он почти столь же явно отстраняется от возможности завязать тесные отношения с Францией. Мимо этого тоже нельзя пройти.

- И снова Франция! Александр Михайлович, я понимаю ваши симпатии к этой стране, но далеко не все их разделяют. Видимо, полковник Станич тоже не восторгается видами на парижские бульвары. Да, а почему он всё ещё полковник?

- Видимо, чин для него не так важен, как настоящее влияние, - не стал акцентировать своё внимание на подобной мелочи Горчаков. - Полная отстраненность от Англии. Незначительная, на грани необходимого, связь с Францией. Понимаю отсутствие внимания к Австрии, это государство ничем не может быть полезно Конфедерации. И с другой стороны большая и понятная заинтересованность в Испании соседствует с непонятной, если не вникать, заинтересованностью в России.

Вице-канцлер готов был продолжать, ожидая любого знака со стороны Александра Николаевича, но вместе с тем отслеживал все движения монаршей особы, даже самые незначительные. Слишком хорошо он знал императора, что не раз помогало. И сейчас это самое изучение не радовало. Император становился веселее с каждой минутой, с каждой его, Горчакова, фразой. Монаршую особу совершенно не трогали намёки про Францию, он даже готов был немного иронизировать над симпатиями своего министра.

Но и не развивать тему милой его сердцу Франции Горчаков не мог. Слишком давно, упорно, опираясь как на российских франкофилов, так и на немалую часть французской элиты. Он всеми силами пытался затянуть Россию в союз с Францией. Именно в этой стране он видел лучшее, по его убеждению, государственное устройство, на которое падал ответ правления, приближенного к республиканскому. Вот только тех рек крови, которые пролились во время Французской революции и большей частью уничтоженной физически аристократии видеть просто не желал. Да и связь князя с декабристами была всем известна. Крепости этой связи было недостаточно для того, чтобы быть причисленным к их движению, но определённый след с явственным ароматом либерализма тянулся ещё с тех самых пор. Потому предъидущий император, Николай Павлович, не благоволил Горчакову, обоснованно видя в нём возможный источник угрозы консервативной политике империи.

И уж тем более покойный Николай ни в коем случае не мыслил бы даже в теории рассматривать союз с одной из тех стран, которые продиктовали унизительные для империи условия мира на Парижском конгрессе. От Франции, которую Россия показательно выпорола во время Наполеона, и с которой сроду не было нормальных отношений. Ведь именно Франция была исконным и непрерывным союзником Османской империи в её вечных попытках укусить могучего северного соседа.

А император Александр II временами бывал податлив, чем вице-канцлер беззастенчиво и пользовался, проталкивая интересы Франции взамен государственных. Причём были они созвучны с нуждами России или нет... дело вторичное.

- Пока я вижу лишь выгоду моей империи от союза с Конфедерацией. Новое оружие, золото Аляски и новой земли, купленной у компании Гудзонова залива. Возможность показать, что мы давно оправились от проблем Крымской войны и вновь играем главную роль в 'европейском концерте'. Ведь не Францию с Англией позвали в качестве посредников представители побеждающей в войне стороны. Позвали нас! Ну и Испанию тоже... Виктория должно быть распекает своего Пальмерстона, а Наполеон III, как только узнает, будет орать на своих министров, морщась от болей в почках.

- Нас затягивают в новый сверхконсервативный союз, Ваше Величество, - поморщившись от очередного нелестного упоминания о французском императоре. Вымолвил Горчаков. - Если Бисмарк выстоит в противостоянии с парламентом и построит Пруссию по старым юнкерским замашкам на новый лад, то... Этот Станич и вашего дядю позовёт в новый 'Священный союз монархов'. Возглавляемая им тайная полиция уже вешает на столбах североамериканских аболиционистов, борющихся за права негров.

- Их негры, пусть сами с ними разбираются, - отмахнулся император, которого проблемы негров явно не волновали.. А окоротить разных 'гарибальди' нужно. Последние месяцы я начинаю беспокоиться о польских губерниях... там становится неспокойно.