Конфетка для отпрыска

Закрываю глаза. Даже стыдно такое рассказывать. Хочется провалиться сквозь землю. Но видимо, этого не произойдет.

— А как ты меня нашел?

— Мне Василий сказал, когда я домой вернулся. Тебя не нашел в комнате и пошел на кухню. Там он, чернее тучи. Пришлось даже немного надавить на мужика. Все, что он сказал, что ты убежала в лес и должна пойти краем до главной дороги. Я и пошел следом. Увидел лишь твою сумку. Понял, что что-то случилось и дальше уже по следам. А ты там с жизнью решила прощаться. Рановато как-то, Ира. Поэтому, я имею право знать правду, тебе не кажется?

Закрываю глаза и чувствую как в горле собирается ком, а к глазам подступают эти предательские слезы.

— Да что произошло, мать твою?! Ира, я не гадалка! Не заставляй меня выяснять все самому. Это ни к чему хорошему не приведет! — злится, чем вызывает поток хлынувших слез.

Богдан резко притягивает меня к себе и сжимает крепко в объятиях. Гладит меня по голове, по спине и успокаивает. А я вжимаюсь в него еще сильнее. Не хочу, чтобы отпускал. Хочу стоять так вечно и чувствовать себя в полной безопасности. С ним я именно так себя и ощущаю.

Он находит мои губы и нежно целует меня. И я отвечаю, потому что сейчас мне этого хочется больше всего на свете. И со страхом понимаю, что было бы, если меня все же поимели эти психопаты. С большим удивлением ловлю себя на мысли, что хотела бы, чтобы моим первым мужчиной стал Богдан. Потому что другого на этом месте я представить не могу. Да и пусть лучше это будет он, чем кто-либо еще.

Я льну к его горячему телу, трогаю его сильные плечи и тянусь к нему снова, вставая на носочки. Сначала он отвечает. Снова целует, жадно начинает изучать руками мое тело. Но вскоре резко отступает, когда я тихо вскрикиваю от боли. Эти синяки и ссадины дают о себе знать, как только он чуть сильнее надавливает на кожу.

— Нет, Ира! Ты сейчас же мне все рассказываешь или я везу тебя к врачу, чтобы он лично тебя осмотрел и сказал мне, откуда у тебя такие синяки! Ты этого хочешь? Тогда поехали, прямо сейчас!

От испуга, что придется снова раздеваться и показывать себя очередному мужчине, пусть даже и врачу, меня начинает трясти. И я начинаю захлебываться в собственных слезах. А затем медленно и по порядку выдаю все, что произошло накануне. Все до мелочей. Потому что я помню даже каждую мелочь и не знаю, смогу ли когда-нибудь это забыть.

Богдан резко разворачивается и срывается с места. Успеваю только схватить его за руку.

— Богдан, куда ты? Не уходи, пожалуйста! — умоляю его, но мне кажется, что он меня уже не слышит.

— Иди в комнату, Ира. Я скоро вернусь.

Он уходит, оставляя меня одну. Наверное, теперь я противна ему. Конечно, кто захочет целовать девушку, по глупости и наивности которой, ее чуть не изнасиловал один, а то и несколько взрослых мужиков. Я грязная теперь. Почти что испорченная. Теперь я не нужна уже Богдану. Он ушел и даже не посмотрел на меня.

Убегаю в комнату, закрываюсь изнутри и падаю на кровать. Слезы душат, но ничего не могу с этим сделать. Трудно дышать и я снимаю с себя этот спортивный костюм и кидаю куда-то на пол. Сразу становится легче. Прохлада ласкает тело, постепенно снимая с него жар.

Не знаю сколько времени еще лежу так, пытаясь успокоиться. Решаю, что завтра с утра уйду отсюда. Вернусь в свою квартирку и начну жить заново. Постараюсь найти новую работу, куплю новый телефон, так как старый остался в доме Райских и попробую забыть Богдана. Ведь после всего услышанного, он вряд ли захочет ко мне приближаться.

С этими мыслями я забираюсь под одеяло и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Я еще очень вымотана и хочу спать. А все остальное завтра.

Глава 23

Плохо помню как дошел до машины. А может добежал. В голове было лишь одно — эти мрази должны сдохнуть! Сегодня, прямо сейчас!

Я даже плохо соображаю. Весь рассказ Ириски волнами всплывает в голове, заставляя кусками какими-то представлять произошедшее. И каждый из них вызывает во мне еще большее желание убивать.

Сажусь в машину и жму по газам. Еду домой, готовый ко всему. Сначала вытрясти из папаши все, а потом разорвать его на мелкие куски. Рука машинально потянулась к любимому ножу. Нет, это не просто нож сейчас. Это орудие возмездия.

Охрана еле успевает открыть ворота, потому что я не притормаживаю перед ними, готовый снести их к чертовой матери. С визгами колес останавливаюсь и иду в дом.

Еще вечером, когда заезжал, заметил, что все убрано. Быстро замели следы, твари. Взгляд тут же падает на камин, на котором стоит упомянутая Ирой шкатулка. Никогда не интересовался этой вещью, а тем, что в ней находится тем более. Сейчас же, хватаю ее в руки и открываю. Пусто.

Поднимаюсь в комнату отца и без стука вхожу внутрь. Этот выродок спит поперек кровати, явно в нетрезвом виде, уткнувшись лицом вниз. Возникло желание надавить ему на затылок и не отпускать, пока он не перестанет дышать. Но вместо этого, я беру его за шкирку и со всей силы сдергиваю на пол.

От неожиданности он вскакивает и не сразу понимает что произошло. Но протирает свои заспанные глаза и видит перед собой меня.