Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

Вся «изюминка» «гонок с выбиванием» как раз и заключается именно в беззастенчивом, ничем не прикрытом чувстве разрушения, на которое они изначально нацелены. Здесь можно откровенно наслаждаться агрессией, избиением, капитальным раскурочиванием. Толпа на «гонках с выбиванием» редко ахает и охает, зато очень часто смеется. Зрители наслаждаются той же громогласной вовлеченностью в происходящее, что и римляне в Колизее. После каждого заезда здесь в финал выходят двое водителей. Один из них — тот, чья машина все еще находится на ходу. Другого водителя толпа выбирает из 24 побежденных, основываясь на его отваге, мастерстве или попросту на завораживающей зрелищности столкновений, в которых он участвует. Номера машин последовательно зачитываются через громкоговоритель, и толпа выбирает одного водителя посредством самых громких аплодисментов. Тем же самым манером зрители могут исключить какого-либо водителя из состязаний, если им кажется, будто он ведет себя трусливо или просто хитрит. Попадаются водители, которые обычно дрейфуют по самому краю бушующего сражения, избегая столкновений в надежде на то, что все остальные машины друг друга изничтожат, а они останутся самыми последними. Судья обычно машет такому участнику состязаний желтым флагом, и тогда хитроумно-трусливый водитель должен либо через 30 секунд в кого-нибудь врезаться, либо подвергнуться риску быть позорно и бесславно изгнанным с поля.

Откровенное наслаждение толпы, однако, сущая ерунда по сравнению с тем кайфом, который получают от игры сами противники. В среднем участнику состязаний требуется лишь 50 долларов для того, чтобы изъять со свалки нужную ему машину и подготовить ее для гонок. Выиграв всего-навсего один заезд, гонщик только-только вернет себе деньги — эти самые 50 долларов. Зато шансы на то, что его раздавят в лепешку в первые же полминуты раунда, так велики, что даже лучшие из водителей в погоне за первым призом в 500 долларов сталкиваются с серьезнейшими проблемами.

Томми Фокс, девятнадцатилетний парнишка, так объяснил, почему он стал участвовать в «гонках с выбиванием»:

— Мне нравится. Знаете, это забавно. Понимаете, что я имею в виду?

Что же, интересно, в этом такого забавного? Вообще-то манерой речи Томми Фокс порядком напоминал молодого Марлона Брандо. Большая часть того, что ему приходилось говорить, была понятна по глазам, которые Томми порой не на шутку закатывал, по лбу, который он морщил, и по бровям, которые он время от времени экспрессивно сдвигал.

— В общем, — сказал Томми, — знаете, когда в них врезаешься и все такое прочее. Это забавно.

В первом заезде Томми Фокса поджидала уйма забавы. Никто так не расшибался в лепешку по всей округе, как он в своем старом зеленом «Гудзоне». Выиграть Томми не выиграл — главным образом потому, что слишком отчаянно рисковал, однако толпа выбрала его в финалисты как лучшего шоумена.

— Я вышиб своего брата, — сообщил Томми. — Подкатил к нему сбоку, а он даже меня не заметил.

Брат Томми, тридцатидвухлетний Дон Фокс, владеет автомобильной свалкой, откуда они оба берут свои автомобили. Дону тоже нравится разбивать машину — однако, пожалуй, это слишком уж ему нравится. Дон водит с такой беспечностью, врезаясь в первый же попавшийся автомобиль и оставаясь незащищенным на совершенно открытом месте, что никак не удерживается от возможности закончить гонку в первые же три минуты.

Уже многие годы социологи на разные голоса призывали друг друга предпринять серьезное изучение «автомобильной культуры» Америки. Однако это «серьезное изучение» практически не касается одного интересного феномена — того, как для некоего весьма крупного сегмента населения автомобиль становится фокусом все той же разновидности квазирелигиозного поклонения, ибо речь тут неизменно заводится о еще одном крупном сегменте более высокого общественного порядка. Томми Фокс безработный, Дон Фокс заправляет автомобильной свалкой, Спайдер Лигон работает ремонтником в военно-морской лаборатории Брукхэвена, однако категоризировать их таким образом — все равно что категоризировать Уильяма Фолкнера в 1926 году как мелкого чиновника в конторе «Лорда и Тейлора», хотя он таковым тогда и являлся. Это одинаково далеко от правды.