Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

Делать деньги. Да! Это Фил умеет. В возрасте семнадцати лет Спектор написал рок-н-ролльную песню под названием «Знать его — значит его любить». Название он взял с надгробия своего отца. Только эти слова его матушка и велела выгравировать на могиле супруга на кладбище Бет Дэвид в Элмонте, что на острове Лонг-Айленд. Спектор не слишком много сообщает о своем отце — только то, что он был «обычным человеком из нижнего среднего класса». Спектор написал эту песню и спел ее, аккомпанируя себе на гитаре. А затем записал ее вместе с группой под названием «Тедди Беарс». На этой записи он заколотил двадцать тысяч долларов, но затем кто-то свалил с его денежками, прихватив семнадцать тысяч из этих двадцати, и… впрочем, нет смысла особо об этом распространяться. Затем Спектор отправился в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, но не смог позволить себе учебу и стал в суде протоколистом — одним из тех людей, которые сидят за стенографической машинкой, записывая показания. Затем он решил отправиться в Нью-Йорк и попробовать получить работу переводчика в ООН, поскольку в свое время матушка Спектора научила его французскому. Но, едва лишь прибыв в Нью-Йорк, вечером, накануне собеседования, Спектор скорешился с какими-то музыкантами и так на то собеседование и не попал. В тот год он написал еще один хит — «Испанский Гарлем». «Цвела одна роза в Испанском Гк-а-а-а-а-ар-леме». А затем — всего-навсего в девятнадцать лет — Спектор стал главой «Эй-энд-Ар», репертуарной группы на студии звукозаписи «Атлантик Рекордз». К 1961 году он уже сделался самостоятельным продюсером, продюсируя пластинки для различных компаний, работая с Конни Петерсон, Элвисом Пресли, Реем Петерсоном, «Пэрис Систерз». Все это время Спектор то и дело писал песни и проходил все фазы производства записи: раздобывал артистов, руководил сессиями звукозаписи и все такое прочее. Спектор мог работать с теми волосатыми неоперившимися пацанами, которые делали эти записи, потому что в определенном смысле он и сам еще был пацаном. Один бог знает, что воротилы музыкального бизнеса думали о Филе Спекторе — он уже носил примерно такую прическу, как Сальвадор Дали в этом же возрасте. И еще он странным образом оказывался одним из них — одним из них, аборигенов, пацанов, которые пели эту… музыку и откликались на нее. Фил Спектор мог попасть в одну из тех студий с цаплями микрофонов как представитель взрослого мира, который извлекает деньги из записей, а затем составить единое целое с ее обитателями. Пацаны его понимали.

У Спектора был один идеал, Арчи Блейер. Блейер был руководителем оркестра, который основал звукозаписывающую компанию «Каденс Рекордз». В 1961 году Спектор вошел в партнерство еще с двумя предпринимателями, а затем выкупил их доли и в октябре 1962 года стал единолично владеть «Филлес Рекордз». Его первым большим хитом стала песня «Он бунтарь», записанная группой «Кристалз». У Спектора имеется своя система. Его большие звукозаписывающие компании выпускают записи точно картечь — десять, быть может, пятнадцать рок-н-ролльных записей в месяц, и если одна из них цепляется, они могут делать деньги. Система Спектора заключается в том, чтобы выпустить их одновременно и слить воедино. И он все это делает. Спектор пишет тексты и музыку, ищет таланты и подписывает с ними контракты. Затем он отвозит их на звукозаписывающую студию в Лос-Анджелесе и сам руководит сессией звукозаписи. Спектор проводит вместе с музыкантами часы и целые дни, чтобы получить нужные ему две-три минуты. Две-три минуты из всей этой долгой напряженной борьбы. Он обращается с дисками управления подобно некоему электронному маэстро, настраивая различные инструменты, всячески манипулируя звуком, используя в одной записи такие вещи, как два рояля, клавесин и три гитары. Затем, заново все перезаписывая с эзотерическими эффектами дублирования и двойного дублирования — усиления инструментов или голосов, — он получает то, что уже известно во всей индустрии как «звук Спектора».