Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

Баррис по-прежнему отправляется в Бальбоа и в другие подобные места. Ему это нравится. В прошлом году в Тихоокеанском парке он приметил всех тех малышек с пышными прическами и пришел к идее опрыскивания раздутых, похожих на одуванчики голов флуоресцентными акварельными красками — теми же самыми карамельными красками, которые он применял к своим машинам. Баррис взял пистолет-краскораспылитель, все девчушки выстроились в ряд, каждая дала ему пятьдесят центов, и он весь день распылял на них эти волшебные, блестящие сочетания цветов, пока у него не кончились краски. Все девушки одна за другой с воплями пускались бежать на тротуары и пляжи.

— Ох и славно было в тот вечер, — вспоминает Баррис, — пуститься в поездку по одному из маршрутов, например по «Баббл-Райду», и полюбоваться на все эти флуоресцентные краски. Девчушки вовсю скакали (ну, в смысле — танцевали) и носились по всей округе. — «Баббл» — это такой маршрут, который выносит тебя к океану. Предполагается, что автомобиль на этом маршруте напоминает спутник, летящий по орбите. — Но самый кайф достался парашютистам, что совершали затяжные прыжки.

В 1948 году Петерсен организовал первую выставку самодельных машин в учебном манеже Лос-Анджелеса, и эта выставка дала возможность конструкторам самоделок хоть немного выйти в свет. Мне это отдаленно напоминало, как в тридцатые годы литературные круги открыли кукловода Тони Сарга, после чего в очень художественно-замкнутом стиле возвели его в статус божества. Однако, хотя на Барриса со временем тоже обратили внимание голливудские знаменитости, на мой взгляд, в его случае все обстоит значительно сложнее. Люди, которые в итоге оказываются в Голливуде, представляют собой дионисийский тип, а потому чувствуют себя отчужденными и возмущаются, сталкиваясь с англо-европейским духом. Они не сразу подмечают разницу между «топсайдами» и кедами, зато очень высоко ценят кубинские солнцезащитные очки.

В демонстрационном помещении Самоделкина, как раз за машиной на воздушной подушке ХПАК-400, у Барриса имеется уголок, почти сплошь оклеенный фотографиями модифицированных машин или самоделок, которые он создал для голливудского народа: Гарри Карла, Джейн Мэнсфилд, Элвиса Пресли, Либерейс, и даже для знаменитостей из «наружного» мира, вроде Барри Голдуотера («ягуар» с уймой всяких дисков, точно у самолета, на приборной доске), а также для немалого числа других. По сути, Баррис построил большинство тех диких автомобилей, которые люди из шоу-бизнеса используют ради привлечения внимания общественности. Он также выполнил «бриллиантово-пылевую» покраску «автомобиля-мечты» Бобби Дарина, машины, разработанной и построенной Энди Дай-Дайсом из Детройта. Между прочим, эта машина по преимуществу имеет барочную обтекаемость. Когда фотографии этого автомобиля были впервые опубликованы, ему устроили жестокий разнос — главным образом из-за того, что Дарин опять навязывал миру свое «эго». Однако в качестве барочного модерна — опять же, для начала придавая автомобилям фантазийную составляющую, — это был чертовски славный материал.

По мере того, как идея о выставках форсированных и самодельных машин начала прививаться, а также учитывая состоявшиеся в последнее время несколько по-настоящему крупных демонстраций, включая одну прошлогоднюю в «Колизее», у площади Колумба, постепенно началось что-то вроде культурного бума, который бывает в других сферах искусства. Персоны, имеющие вес, в особенности Баррис и Рот, но также Старберд, начали заколачивать уйму денег на том же, на чем в свое время уйму денег заколотил Пикассо: на репродукциях. Так, творения Барриса репродуцируются фирмой «АМТ Моделс» в качестве модельных автомобилей. Творения Рота воспроизводит фирма «Ревел». То, как люди относятся к этим моделям, еще ярче проясняет одну особенность: что здесь мы уже имеем дело не с автомобилем, а с объектом дизайна — с objet, если выражаться на французский манер.

Разумеется, это вовсе не та ничем не ограниченная форма искусства, какой, к примеру, является живопись масляными красками или наиболее конвенциональная современная скульптура. Она тянет за собой уйму ментального багажа, простое и старое механическое умение, коннотации скорости и мощи, а также вышеупомянутую мистику, которую привносит в автомобили тинейджерская преисподняя. В итоге получается то, что скорее напоминает скульптуру эпохи Бенвенуто Челлини, когда эта самая скульптура всегда оказывалась тесно связана с религией и архитектурой. Во множестве других смыслов это также нечто вроде Ренессанса. К примеру, молодые создатели самодельных машин приходят в мастерскую Барриса подобно тому, как ученики приходят поклониться учителю. Баррис утверждает, что прямо сейчас в Лос-Анджелесе есть одиннадцать молодых парней, которые сперва работали на него, а затем ушли, чтобы продолжать дело самостоятельно, и он им это в упрек не ставит.