Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

— Ну-ну, приятель, нечего туда пятьдесят центов совать. Давай вкладывай туда старую добрую долларовую банкноту. Подумай о том, сколько всего ты получаешь совершенно бесплатно — здесь тебе и отличная музыка, и прямо перед тобой, в живом цвете, сам Кассиус Клей — очередной чемпион мира по боксу в тяжелом весе, человек, который запустит старину Листона на орбиту.

Долларовые банкноты начали скапливаться в ящике, конечности танцора уже неистовствовали и бесчинствовали, но Кассиус своего представления не прекращал:

— Ага, там уже прямо сейчас подбирают хороших врачей для славного старины Листона, а если я как следует дам ему по зубам, тогда ему и дантисты непременно понадобятся. Бедный старикан, он до того безобразен, что жена каждое утро, еще до восхода солнца, выгоняет супруга в гимнастический зал, чтобы никто из домашних ненароком его не увидел. Валяй, приятель, клади свои деньги в ящик, люди платят славную монету, чтобы это послушать…

Басист по-прежнему садистски мучил свою струну, а Кассиус повернулся ко мне и, приложив ладонь ко рту, сказал:

— А знаешь что, приятель? Если меня и впрямь на поединке высекут, тогда меня как пить дать из этой страны погонят. Врубаешься? — Затем Кассиус запрокинул голову и взмахнул руками, словно бы падая навзничь. — Можешь ты представить меня вот таким, лежащим на спине?

Цветные парни все играли «Монетки с небес», а Кассиус Клей все стоял, запрокинув голову, широко разведя в стороны руки, громко смеясь и глядя аккурат на самый верх отеля «Американа».

8. Последний американский герой

Воскресенье, десять часов утра. Северная Каролина. На холмах вокруг меня — одни сплошные машины, целые мили машин, куда ни глянь, миллионы машин: пастельных, бледно-зеленых, бледно-голубых, бледно-бежевых, бледно-желтых, бледно-рассветных, бледно-сумеречных, бледно-малакковых, малакка-лаковых, облачно-лавандовых, убийственно-розовых, мясисто-малиновых, обнаженно-коралловых, восторженно-оранжевых и кремовых машин цвета похотливого олененка. Все они направляются к месту проведения гонок на автомобилях серийного производства, а старое и заботливое солнце Северной Каролины исправно продолжает взрываться на ветровых стеклах.

Сегодня здесь собралось семнадцать тысяч человек, включая меня, и вот все мы едем по трассе №421, направляясь к месту проведения гонок на автомобилях серийного производства — скоростному треку в Северном Уилксборо. Семнадцать тысяч человек устремляются к треку длиной в пять восьмых мили, украшенному большим рекламным плакатом «кока-колы». Нельзя сказать, что на Юге нынче утром не слышно никаких воплей и причитаний. И вопли, и причитания там прекрасно слышны. Любой из нас может включить транзистор своей старой машины и получить все то, чего ему так отчаянно не хватает:

— Они просто жадные псы. Да! Они ездят по округе в больших машинах. Хррр-бррр! И преследуют женщин. Да! И пьют спиртное. Хррр-бррр! И курят сигары. О да! И они просто жадные псы. Да! Хррр-бррр! О да! Аминь!

По радио также гоняют рекламу овсяной крупы тетушки Джемаймы, которая стоит десять центов за фунт. Еще поют какую-то странную песню, что-то вроде: «Если роешь ты канаву, тебе лучше вырыть две…»

А еще там три дурака затеяли дискуссию о том, что такое Новый Юг. Сами они, похоже, представляют его себе как некую территорию, на которой генерал Ли заведует фабрикой по производству губной помады в городе Гриффин, что в штате Джорджия.