Конфетти для близнецов

— Сними туфлю, — приказала Пашкина мама, брызгая помидором на колени. — Стань спиной к открытой двери, брось туфлю за спину и загадай желание! — она облизала пальцы, по которым тек рассол — мамуля его делает с сельдереем, вишневым листом, действительно пальчики оближешь!

Я уже бежала ко входной двери, прихрамывая и держа в одной руке черную «лодочку».

— Они исполняются, то, что ты желаешь! — услышала я, распахивая дверь. И…

— …давай, вставай! Ну что ты как ребенок? Надо же, почти поднялся, а тут… откуда хоть она взялась?!

Я выскочила в подъезд и свесилась вниз, перегнувшись через перила. Бетон холодил ступню через тонкий нейлон колготок, но я не замечала, в кого я там попала.

— Ногами, ногами упирайся и вставай! — я увидела, как на третьем этаже соседка возится с мужчиной, пытаясь поднять его на ноги. Рядом валялась моя туфля!

«Господи, как же я так в него попала, что он упал и еле идет?!» — не выдержав, я спустилась на пролет.

— Еще чуть-чуть, все… вперед, пошли! — я вжалась в стенку, пропуская соседку со второго этажа, женщину довольно крупную, которая тащила… соседа напротив! Стасик, кажется, его зовут…

Сосед был пьян в дымину, в зюзю, в хлам! — в общем, наглядно демонстрировал мою версию относительно того, что многие граждане и не думают ждать двенадцати, чтобы начать праздновать наступление Нового года!

— Ножками, раз-два, — командовала соседка.

— М-м-м, — вяло отвечал сосед, но ножками все-таки перебирал.

Захлопали двери, и на шум стали выглядывать другие соседи. Я, подняв свою «лодочку» для гадания, прыгала на одной ноге, стараясь удержать равновесие, и вскоре надела туфлю на замерзшую ступню.

— … быстренько, еще чуть-чуть… — упрашивала соседка. — Давай, Стасик, немного осталось…

Сжалившись, Стасик дополз до своей двери, что напротив нашей, и приклеился к косяку, отдав ключи соседке. Она сноровисто справилась с замком, но оставленный без присмотра Стасик, потеряв ориентацию, ввалился в проем спиной и рухнул на пол, правда, быстро выровнялся и промычал:

— Спасибо…

— Пожалуйста, — растирая поясницу, откозыряла соседка, затолкала Стасиковы ноги в квартиру, чтоб не торчали на площадке, и захлопнула дверь. — Фу… — выразительно сказала она, пробегая вниз, мимо стоящей столбом меня. Все другие жильцы нашего подъезда уже вернулись в квартиры.

А я очнулась и подумала, что пора возвращаться — ведь пьяный в зюзю, в хлам, в дымину Стасик вряд ли был моим так быстро исполнившимся новогодним желанием!

— Привет, — вдруг услышала снизу. Повернула голову и увидела… Джека! То есть Влада!

— Ты в порядке? — вновь несмело спускаясь, сразу же поинтересовалась я. — Ты не упал?..

— Да нет, — удивился он. — Друг позвонил, он ждал меня, поэтому, извини, я ушел, не попрощавшись, — Влад улыбнулся. — Зайдешь в гости? — предложил он. Я замерла на ступеньке.

— Да мы там… дома… а ты что, здесь живешь? — удивилась я, припоминая, что эта квартира уже год стоит пустая — хозяйка живет в деревне, что ли.

— Снимаю, — снова улыбнулся он, а я почувствовала, как кровь приливает к голове. Как-то неприлично он это произнес! Но ведь квартиру снимает, не трусы. — Приходи в гости… как тебя зовут, кстати? — снова предложил Влад, похожий на Джека. В его глазах плескалось виски, я же чувствовала себя кубиком льда… пока еще туда не добавленным!

— Юля, — призналась я. — Может, позже… ладно? Пока… — и я дунула наверх, к себе на четвертый.

Дома были танцы.

— Больше страсти! — кричала Любовь Яковлевна, подпрыгивая на ковре. Папа подпрыгивал рядом, на папе подпрыгивала мушкетерская шляпа, а чуть дальше — бокалы на сдвинутом в сторону столе. — Гена, поставь таку шикарну музыку, шоб за душу хватала! — громко требовала одесская гостья, вращая полными бедрами. На пол полетели декоративные шишки и бусы, любовно разложенные мамулей в качестве декора на полке под телевизором. — Давай, Гена!

— С Новым годом! — заорала я, хватая пакетик с конфетти и вскидывая вверх фонтан разноцветных кружочков. — С Новым сча…

— Юля, нет! — бросая недавно обхваченный обширный стан Пашкиной родительницы, закричал папа, пытаясь встать — лечь? — грудью на защиту любимого салата, но было уже поздно. Тем более что, в отличие от стола, грудь у папы не раскладывалась, и часть блюд осталась совершенно незащищенной! И если мамуля или Любовь Яковлевна какие-то из них не успели украсить, то я быстро восполнила этот пробел с помощью нехитрых новогодних украшений. А где там серпантин еще у нас был?..

— Не-е-т! — снова простонал папа, спешно выковыривая конфетти из бокала и из своей тарелки. Мокрые кружочки липли к пальцам и расставаться с оливье никак не хотели! Я же говорю — мамуля классно готовит… Дети заливисто смеялись, и даже Игорь улыбался прилипшей к переднему зубу синей блесточкой от конфетти.

…Часам к трем все стали успокаиваться. Пашкина мама убирала со стола, бормоча себе под нос что-то вроде: «Як оно уже буде…», папа дремал в кресле, подрагивая шляпой.

— У вас мушкетеры не падали из окна? — еще один соседский визит несколько нарушил наше праздничное затишье.