Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

— А это никому, кроме Иннокентия, и не было нужно. Угрызения совести из-за разграбления величайшего во всех смыслах города возникли потом. Захватив же его, мы испытали гордость. Вместе с венецианцами наша армия насчитывала не более пятнадцати тысяч человек, осажденные же могли выставить в пять-шесть раз больше плюс неприступные укрепления города. Венецианцы не только ловкие торгаши, но и моряки отменные, и мастерства, и отваги им не занимать. Они смогли почти вплотную подвести суда к стенам города, и их дож, девяностопятилетний слепой старик, возглавил атаку. Наш рыцарь Андре Дюрбуаз с тяжелым оружием и в громоздких доспехах залез наверх мачты качающегося нефа — на высоту не менее пятнадцати туазов*! — и по шаткому перекидному мостику запрыгнул на одну из башен крепости. Приземлившись на одно колено, он сумел выдержать первые удары, которыми стали осыпать его опешившие греки. Затем Андре встал и мечом расчистил место для других атакующих. Может, мотивы предводителей и были низкими, но подобные подвиги обычных рыцарей восхищают!

Потрясенные слушатели молчали. Вивьен, не отрывая взгляда от огня в камине, живо видела в нем события, описанные господином. Высокие языки пламени — это золотые купола Святой Софии и храма Святых Апостолов, а вспыхивающие угольки — крестоносцы, поднимающиеся на оборонительные стены. Среди них взвилась самая яркая искра — это отважный герой Андре перелетел на крепостную башню. Но вот большое полено, прогорев, рухнуло и сбившееся пламя разрушило всю картину — так когда-то огонь настоящего пожара уничтожил половину Константинополя.

Стряхивая с себя сентиментальность, барон помешал кочергой прогоревшие дрова и подбросил новые. Затем долил вино в кубок жены и в свой, предложил всем по пирожку с зайчатиной и, усевшись в кресло, продолжил:

— Все, что рассказывают о богатствах Константинополя, ничто по сравнению с великолепием, открывшимся нашим взорам. Этот город вобрал в себя лучшее, что было создано человеком за сотни лет! Тысяча золотых куполов, неподражаемые мраморные дворцы, многоэтажные кирпичные здания, ухоженные сады, огромные экзотические зверинцы, широкие, выложенные гранитом площади — роскошь, от вида которой захватывало дух. Резные колонны, несущие на себе печать тысячелетий, казавшиеся живыми скульптуры, ослепляющая многоцветная мозаика и неповторимая в своем совершенстве посуда, которую веками свозили в столицу со всего мира… Но, увы, ценителей среди нас оказалось мало. Бронзовые статуи античных мастеров переплавляли в слитки, мраморные изделия разбивали на части, а из церквей на мулах вывозили все, что можно было отколоть, отбить, оторвать. Не буду притворяться эстетом, я тоже участвовал в этом варварстве, благодаря чему основательно поправил свое положение. Да и основу нынешней оружейной коллекции заложил именно тогда. А на деньги, вырученные от продажи аквитанскому аббатству святых мощей, позаимствованных в одном из константинопольских храмов, я построил этот каменный донжон. — И Арно с горькой иронией нарисовал в воздухе полукруг. — Кстати, моя дорогая супруга, многие драгоценности, подаренные вам на свадьбу, тоже привезены из разграбленного восточного дворца.

Сабина испытывала двоякое чувство: от слова «разграбленный» у нее на языке появился привкус крови. При упоминании же о восточных дворцах на нее повеяло ароматом сказочных красавиц принцесс, носивших эти украшения.

— Спасибо, дорогой Арно. — Она подошла к мужу и поцеловала его в щеку. — Вам не стоит корить себя: что было, то прошло. А рассказ замечательный. Правда, молодые люди?

Однако, не услышав в ответ ничего, кроме глухого «угу», Сабина поняла: Вивьен и Родриго еще не вернулись из далекого Константинополя.

***

— Дорогой Арно, хочу сообщить вам потрясающую новость, — сказала баронесса, найдя мужа в кузнице, и загадочно улыбнулась.

Стоял погожий день середины лета, и молодая женщина в легком развевающемся платье была под стать солнечному деньку.

— Какую же? — Барон напрягся, глядя на возбужденную жену, и на всякий случай вытер тряпкой грязные руки. Он не любил неожиданностей.

Выйдя из темного помещения на яркий свет, Арно сильно щурился. В кузне всегда царил полумрак — это нужно было для того, чтобы не пропустить даже малейших изменений в оттенках накаливаемого железа. Только по цвету металла можно определить нужную температуру нагрева, что весьма важно при ковке и особенно при закаливании стали. Стоял нестерпимый грохот, издаваемый учениками-молотобойцами, вытягивавшими железную заготовку до размеров будущего клинка, и Арно жестом предложил Сабине отойти подальше.

— У нас будет ребенок! — В изумрудных глазах улыбающейся женщины блестели слезы, похожие на росу.

Она второй месяц подряд отмечала отсутствие регул, а тошнота, которая мучила ее по утрам, лишь подтвердила ее предположение. Но прежде чем сообщить радостную новость мужу, Сабина отправилась к замковой знахарке, исполнявшей также обязанности повитухи, и та, выслушав и окинув хозяйку опытным взглядом, поздравила ее.