Конфидентка

Он уселся в ее кресло, неодобрительно ощупал мягкое сиденье. Потребовал финансовые книги за минувший год и за нынешний. Бегло просмотрел, выписал несколько чисел в блокнот.

- Как видите, милорд, наша обитель приносит матери-церкви…

Он отмахнулся:

- Да, я заметил: вы любите делать деньги. Ваши ладони смазаны клеем, к которому липнет серебро. Скажите лучше о краже.

Настоятельница начала рассказ. Хайтауэр слушал вполуха, одновременно листая книги. Без особой надежды она попыталась придать делу выгодный свет. Похвалила наставников семинарии и прилежную сестру Майю, которая привлекла студентов к покраске оград. Затуманила проступок Лизбет: сестра ощутила недуг и отлучилась по необходимости. Семинарист Колин Бейкер услышал мурлыканье кота и вышел во двор поглядеть. Оставшись в храме один, Дэвид Аттертон поддался соблазну…

- Кот ваш? – уточнил эмиссар.

- Да, милорд.

- Не сомневался. И он гуляет по ночам, без присмотра? Справляет нужду где пожелает, верно? В том числе и в беседке, под ноги Праматери Елены?

- Ни разу такого не наблюдалось. Милорд, я прошу заметить: кот имеет к делу косвенное отношение. Он всего лишь побудил Бейкера покинуть храм, и в это время семинарист Аттертон…

- Я понял, - кивнул эмиссар. – Повесить.

- Кота?..

Хайтауэр выдержал угрюмую паузу.

- Я всерьез подумываю о том, чтобы предложить вас на роль придворной комедиантки. Ваш юмор столь же нелеп, сколь неуместен. Повесить – вора, разумеется.

Аббатиса храбро глянула ему в лицо:

- Милорд, я и не думала шутить. Мне было трудно поверить, что так быстро и походя может быть решена судьба человека.

- Не цепляйтесь к словам, сударыня. Конечно, я вынесу вердикт позднее, во время суда, как и положено по закону. Но в данный момент не вижу препятствий к обвинительному приговору.

Она замешкалась, и эмиссар продолжил:

- К слову сказать, не понимаю, зачем вам понадобилось вызывать меня. Дело простое и ясное, ответчик – ничтожен, Предмет – мал. Могли бы отдать семинариста светским властям и не обременять меня долгою дорогой.

То было неправдой. Она не звала его, а лишь доложила капитулу о происшествии. Капитул мог прислать любого пса, гораздо более мелкого, чем Хайтауэр.

Но эти слова стали бы новым оправданием – пустым и бесполезным. Эмиссар уже сложил о ней мнение. Он ничего и не ждет от нее, кроме мелких промашек и пустых оправданий. Аббатиса ощутила сильнейшее желание: удивить его.

- Милорд, дело не представляется таким уж ясным. Видите ли, юный Дэвид имел уважительную причину, чтобы вынести Предмет во двор.

- Поверье об удаче в любви? Олухи-студенты прожужжали мне все уши. Но это пустая сплетня! Вашего Предмета нет в списке чудотворных.

- Потому, милорд, что не существует точных признаков любовного чуда. Когда Предмет снимает паралич или исцеляет сизый мор, его священная сила становится очевидна. Но если супружеская пара живет душа в душу – это кажется обычным делом, не правда ли? Нужно много лет наблюдений, чтобы заметить связь. Большинство семей подвластны житейским коллизиям: случаются детские смерти, измены, ссоры, склоки… А пары, коснувшиеся Предмета, остаются счастливыми.

- Вы в это верите, сударыня? – усмехнулся эмиссар.

- Я не готова утверждать, что данный Предмет – чудотворен. Вы полностью правы, милорд: он не явил нам канонических признаков дива. Но важно иное: мещане верят в его силу. Эта вера оказывает весьма благотворное влияние. Каждая пара, которая коснулась Предмета, начинает считать себя избранной, а свою любовь – освященной богами. От этого и муж, и жена сильнее ценят друг друга, дарят больше внимания и заботы. Любовь крепчает, когда в нее верят.

Странное дело: лицо эмиссара разгладилось, с губ слетела циничная усмешка, в глазах проявился интерес.

- Большинство городских пар венчается в вашей обители?

- Да, милорд.

- Если Предмет так хорошо влияет на них, отчего вы не всем позволяете его трогать?

- Это разрушило бы веру в чудо. Согласитесь, милорд: где есть гарантия, там нет волшебства.

- А как вы избираете счастливцев?

- Рискую быть вновь обвиненной вами, однако первым делом я прошу внести жертву – не менее двух эфесов. Когда монеты ложатся в дароносицу, я зову к себе молодых, возлагаю руки на их чело и молюсь Праматери Софьи. Если Величавая подает мне дурной знак, я запрещаю таинство с Предметом. Но чаще она проявляет благосклонность к молодым, и тогда я позволяю им коснуться святыни.

- Этот семинарист пожалел двух эфесов?

- Дэвид не имел и глории, милорд. Он беден. А если бы нашел деньги для оплаты, я б их не приняла. Дэвид влюблен в дочку знатного человека, они – не пара друг другу.

- И потому он стащил Предмет?

- Вполне возможно, да.

- Однако мотивы вора неважны. Кто вынес Предмет из храма, тот покусился на святое.

- Именно поэтому, милорд, я молилась, чтобы капитул прислал мудрого судью, вроде вас. Это дело слишком двояко: славный юноша ради светлой цели совершил очень дурной поступок.

Эмиссар огладил худые свои щеки, провел ладонью по острой, как клин, бороде. Нечто в словах аббатисы крепко его заинтересовало. На всякий случай она добавила: