Конфликт

Полный через край перехлестывающей энергией, веселясь от всей души, Алекс сказал Корсу:

– Награди мастера как следует, моя победа – добрая примета. Сегодня я хочу всем принести радость.

Бесконечные коробки войск таяли в голубоватой дымке огромной площади. Все в начищенной боевой броне, в синих парадных шарфах.

Заканчивалось перестроение, протяжно, резко обрываясь на последнем слоге, звучали команды. Мерно грохотали кованые сандалии, хрипло ревели длиннющие, метра в два, трубы.

Командующий, Верховный Гарусс, четко повернулся спиной к войскам и выдернул меч, салютуя группе, стоявшей полукругом у жертвенника храма Кумата Вседержителя.

Лица наместников, высших государственных чиновников императорской свиты, важны и полны значительности. Все в белых плащах, с широкими синими оторочками, в венках из синих цветов.

Корсу тронул за плечо, тихонько сказал:

– Говори, государь.

Алекс, долго и безуспешно пытавшийся заучить невероятно сложную и головоломную формулу присяги, решил плюнуть на нее. Опять сильно заволновавшись, ясным и звучным голосом сказал:

– Народ Астура! Я человек по имени Александр фон Ратнер, по прозвищу Посланник, принимаю титул государя и клянусь до самого конца своей жизни, до последнего издыхания любить свой народ, быть строгим и разумным правителем для богатых, отцом и заступником для всех бедных и неимущих. Клянусь привести Астур к богатству и величию.

Крамола жуткая, конечно. Но, похоже, никто и не слушал того, что он говорил. Установилась какая-то прочная связь между ним и этой огромной толпой. Тысячи глоток заревели:

– Живи! Живи! Живи!

Церемониймейстер поднял золоченый жезл, крики мгновенно смолкли. Запел огромный хор, мужественные и сильные голоса рассказывали нечто, от чего в душе поднимался древний осадок, небывалые впечатления переполняли душу. Двое седых патриархов осторожно сняв синий венок, возложили на голову Алекса дивный венец – прихотливо переплетающиеся золотые лапчатые листья усыпаны мелкими бриллиантами так, что и золота не было видно. В глубоком молчании – слышно было, как посвистывали какие-то городские птахи – свитские сняли свои венки и, бросив их под ноги, растоптали. Им тут же подали новые. Ритуал отвержения старой власти и признания новой был совершен. Алекс стал императором Астура.

***

Патрик поклевывал носом, сонно таращился на поплавок. Играли золотые блики на поверхности воды, какие-то местные зимородки пикировали на неосторожных рыбешек. Шумно трепыхая зелеными крыльями, словно пробки, вылетали из воды, уносили серебряные блестки в чащу могучих деревьев, нависших над тихой заводью. Неумолчный шум водопадов на противоположном берегу убаюкивал, слипались веки.

Шорох, раздавшийся за спиной, был абсолютно инородным, здесь ничего не могло так шуршать. Животных не было, коллеги не могли подкрасться и испугать – такие шутки у десантников исключены, можно было поплатиться головой.

Многолетний рефлекс сработал мгновенно. Патрик пал на руки, спружинил, и нанес ногами мощнейший удар. Сзади кто-то болезненно икнул. Перекатился на спину, уходя от места контратаки, резко выгнулся всем телом, оттолкнулся локтями и оказался в боевой стойке. Маленький, похожий на ящерицу, человечек корчился, схватившись за живот, ременная удавочка валялась рядом. На то место, где предполагался Патрик, четверо ловких и проворных мужиков в мягкой коже набросили прочную сеть. Увы, через секунду они уже запутались в ней, получая жестокие и безжалостные удары.

Ирландец заорал:

– Петер, аларм!

Толстяк, пыхтя, ловко отбивался от второй четверки. В это время сухо защелкал карабин: Роберт методично всаживал в пришельцев ампулы со снотворным.

Через пять минут девять охотников похрапывали на лужайке. Десятый, видно главарь, наладился удирать через реку. Плавал он плохо, Патрик мигом выволок его из воды и скрутил в козлы.

Шатров процедил:

– Развяжите его.

Невысокий сухой мужик с жестким ястребиным лицом насмешливо поглядывал на десантников – ни хрена не боялся.

– Лихой парень. Говорить, конечно, не станет. Роберт, вкатите ему дозу «болтушки». Черт возьми, уж не подарок ли это от нашего Птенчика?

Патрик почесал хищный облупившийся нос:

– Едва ли. Алекс умен, он никогда на это не пойдет. Скорее всего, это из местных.

Роберт (он дежурил) смотался в лагерь. Сняв предохранительный колпачок, воткнул иглу шприц-тюбика в предплечье гостю, прямо через мягкую кожу охотничьей куртки.

Подождали минуты три, следя за лицом предводителя. Оно помягчело, на нем проступили испуг и растерянность.

Роберт мягко спросил:

– Назови свое имя, кто ты и твои люди, зачем вы напали на нас?

– Я Мурх, старший охотник в поместье эшуфа Барта. Мой господин, – монотонно говорил Мурх с выражением полного ужаса, – собрал у всех соседей самых ловких, сильных и отважных бойцов и охотников. Велел скрытно схватить двоих из вас, тех, кто ловит рыбу, и доставить к нему. Если получится, он заплатит большие деньги, нет – отправит нас драться на арену. Больше я ничего не знаю.

Шатров присвистнул: